Оба мужчины с высоты житейского опыта были знакомы с алогичным женским феноменом беспричинно передвигаемых предметов сервировки по столу. Вот вроде бы и хорошо всё стоит, нормально расставлено, а подвигать всё равно нужно. Туда, сюда, влево, вправо – направления и расстояния абсолютно не имеют никакого толкования. Может, это рефлекторно? В женских хромосомах заложено? Возможно, в первобытном обществе с доисторической и с трудом представляемой «сервировкой» происходило то же самое, когда дикие люди усаживались за большим гладким камнем для чего-то там поедания. И, видимо, это будет всегда. Незыблемо. Искать обоснованность бесполезно, а глаза мужчин бессознательно замечают.
Глаза мужчин всегда замечают что-то, где нет логики.
Генеральный секретарь и Анант Батлер машинально проследили за броуновской ротацией посуды взглядами отрешёнными и полустеклянными, как если бы обычный человек, никакими мыслями не загруженный, посмотрел… ну, скажем, на водопад.
Светозарная кухарка, закончив-таки настольные сдвиги, убежала с тем же шарканьем.
– Спасибо! – всё, что оставалось крикнуть ей вслед истинным приверженцам логики.
– Антонна, – тихо произнёс генеральный секретарь, подавшись в сторону Ананта Батлера. – Призвание у неё такое – людей кормить. Ей бы, должен признаться, в воинскую столовую. Вот бы там душа её развернулась. Всё колеблюсь в штабной комитет предложить. Или лучше в Мэрию? Хотя мы здесь едоки никудышные, а отпускать не хочется. Сразу что-то померкнет вокруг.
– Странное имя, – почесал затылок учёный.
– Не имя. Отца зовут Антон. А её все только так – Антонна. Отец где-то в Сибири живёт, по-моему, в южной части. Не сказать мне точнее. Сибирь большая и такая далёкая.
После этих слов генеральный секретарь задумчиво посмотрел в северном направлении, насколько позволяла терраса. Словно прикидывал расстояние туда, за горизонт, далеко-далеко, мимо Великих озёр, через Гудзонов залив, над Арктическим архипелагом до Северного полюса и ещё дальше, по загибающейся вниз дуге до побережья океана, потом над бескрайней тайгой и до неведомого сибирского местечка, где живёт и здравствует наверняка такой же превесёлый девяносто… с чем-то… летний дед Антон. И нет объяснений, почему представилось, будто у деда Антона обязательно должна быть борода лопатой.