Двое лежащих голых людей издавали звуки, похожие на мычание. Благостное гостеприимство с вином сменилось ледяной водой из кадок. Стража рывками под руки подняла и усадила «послов». Длинный «посол» рыдал, позабыв о достоинстве. Слезы катились по щекам. Смерть совсем где-то рядом коротала время.
– Не наша то вещь! Не наша… – Анахарсис пытался прикрыть наготу. Да вот только было нечем.
– Хорошо. Не буду в споры входить с уважаемым «послом». – Вождь ударил несколько раз посохом в настил. Стража ввела обнаженного, крепко сбитого мужчину.
– Анахарсис, а это, позволь узнать, кто? Только не говори, что ты и его не знаешь. – Вождь посохом, тыльной стороной в бронзе, той, что касается земли, ударил под левый бок пленника. – Знаешь, поведал он нам, дня так два до твоего явления… доброй волей поведал… – Вождь выдержал паузу. Властно взглянул в глаза «послам».
– Послали ваши же сотоварищи следить за вами? Это как понимать, «савроматский посол»? Вы что же, друг другу в банде лихой не доверяете? Озерные люди лгут озерным людям? Перехватили друга вашего в тот же день, как и вас, неуважаемые послы. – Тон вождя племени золотых рек сменился с недоброго, но почтительного, на злой и угрожающий. Резкий переход не сулил снисхождений.
– Вождь, знаешь правду, зачем вопрошаешь нас? – старший из «послов» скинул с плеч спасительный обман.
– Да уж ты не таись – поведай, – примирительным тоном увещевал вождь. – Мы тебя послушаем. Замысел ваш в дерзости немалой – оценим. Так же сочно, ладно, словами сплети, как нам вчера за вином излагал. Племя пришло выслушать вас. Посмотри, сколько достойных людей в рядах… – вождь указал правой рукой на сидевших.
Двое голых пленников огляделись вокруг. Смерть приняла вид тысячи незнакомых глаз. Мужских, женских, юношеских, молодых, насмешливых, хмурых, любопытных. Иголками взглядов впивалась смерть в связанных людей. Холодно, с отчуждением, с четырех сторон надзирала смерть за неудачливыми лгунами. Позор, страх и ужас загнанных зверей являли собой «послы». Они сбивчиво заговорили. Но не так, как вчера. Нет в голосах торжества. Нет надменной лени в растянутых словах. Быстро заговорили. Не подбирая слов. Отчаянно тараторя, как две сороки. Перебивая друг друга. Не делясь порядком степенности. Третий пленник молчал. Склонил голову. Тоска предчувствия неизбежного раздавила плечи, сдавила грудь и приневолила прерывисто дышать. Шепот удивления пробежал по рядам племени. Таких «послов» племя и вправду еще не видывало.