Груз высокообогащённого навоза отдыхающим курортникам совершенно не нужен, и толкнуть его некому. Жизненные силы наши герои поддерживают исключительно дешёвой чачей, покупаемой ими из-под прилавка на ялтинском рынке у Рафика Чамгабердыева (кстати, очень рекомендую), что в сочетании с недовыведенными из организма токсинами галлюциногенных поганок уносит крыши друзей вааще в необозримое прекрасное далёко. Пятачок, он же Трёхногий Окорок, он же свинья и капитан, внезапно вспоминает, что где-то здесь его английский дедушка, лорд Вильям Посторонним, засоси его минога, зарыл клад с фамильными драгоценностями. Начав копать в первом попавшемся месте, друзья моментально натыкаются на сундук. В сундуке они обнаруживают прекрасно сохранившуюся мумию Рамзеса II, которая настолько прекрасно сохранилась, что начинает немедленно гоняться за кладоискателями, клацая прекрасно сохранившимися зубами. Нашим героям грозит гибель, но в самый тяжёлый момент Шарик вспоминает, что он не хрен собачий, а целая собака. С рычанием он вцепляется мумии в глотку и с удивлением обнаруживает под слоем бинтов вполне приличные косточки. Ужином в этот вечер Шарик обеспечен. Остальные члены экипажа ему здорово завидуют, но не претендуют, тем более что Матроскин делает открытие – чачу можно вполне закусывать оконной замазкой, отколупывая её с ближайших домов.
Увы, пожирание древнеегипетских костей не проходит Шарику даром. На следующее утро друзья обнаруживают его молящимся солнцу. На вопрос: «Какого хрена?» Шарик кротко отвечает, что нет бога кроме великого Ра, и вообще уйду я от вас, злые вы. И действительно уходит. Жить. В пещеру. На Мангуп-Кале. Пыхтящие от жары экскурсанты охотно слушают рассказы Шарика о способах бальзамирования покойников и диете священных крокодилов, делятся с ним бутербродами и пивом, и беспрекословно позируют для шариковского фоторужья. К началу зимы Шарика официально берут в штат Крымтурбюро экскурсоводом, и он забывает проведённые в Простоквашино годы, как страшный сон.
Тем временем оставшиеся члены экипажа продолжают свою безумную кладоискательную деятельность. Увиденные дядей Фёдором на рекламной фотографии развалины старинной генуэзской крепости дают им новое направление поисков. Баржа с грузом высокообогащённого навоза (кот Матроскин не теряет надежды кому-нибудь его продать) перебазируется в Судак. Позавтракав тремя стаканами чачи и закусив оконной замазкой, друзья приступают к исследованию замка Чобан-Куле. Обшарив развалины сверху донизу, команда единогласно постановляет начать поиски клада в северо-западном углу башни, так как галчонок Хватайка обнаружил там на стене подозрительного вида крестик, а рядом – полупустую бутылку портвейна. Из смеси прокисшего на жаре портвейна и оконной замазки дядя Фёдор изготавливает невероятной силы взрывчатку. Дождавшись покрова зловещей судакской ночи (чтобы не привлекать к себе излишнего внимания), друзья взрывают остатки крепостной стены, рассчитывая обнаружить там подземный ход, ведущий к заначке с сокровищами. Происходит трагедия. Находящаяся в желудке дяди Фёдора оконная замазка резонирует от взрыва, и дядя Фёдор распределяется тонким слоем по оставшимся стенам крепости, в результате чего продолжать поиски клада не может. Более того, никакого тайного хода во взорванной стене не обнаруживается, а обнаруживается лишь замурованный скелет тогдашнего прораба, причём по характерной форме черепа видно, что работал он без каски. Очевидно, такое пренебрежение правилами техники безопасности и послужило причиной его замуровывания. Разочарованная и поредевшая команда кладоискателей возвращается на баржу, где устраивает скромную тризну по дяде Фёдору, сопровождаемую этническими плясками и ритуальными песнопениями. Не выдержав вокальных экзерсисов Матроскина, баржа с грузом высокообогащённого навоза, наконец, тонет, что приводит к экологической катастрофе. Разозлённые владельцы частных пляжей разыскивают наших друзей с целью разбития им, вышеупомянутым друзьям, морды. Смелые кладоискатели под покровом зловещей судакской ночи бегут обратно в Ялту.