— Иди,
иначе она тебя за волосы притащит и побьет вдобавок, - мужской голос,
последовавший за скрипом снега под ногами, заставил затаить дыхание. Это был
тощий муж Марики, которого она называла Киром.
— У
меня нет сил. Я хочу уйти. Скажите мне, куда идти? – шепотом спросила я. За
закрытой дверью было тихо. Видимо, он ушел. – Понятно.
Я вышла
и осмотрелась. Снег еще не валил сильно, но ветер гнал его по сугробам,
заворачивая в поземку, поднимая ее в воздух. Чуть поодаль я увидела еще
несколько таких же невзрачных построек, как и эта. Гористая местность, густые
зеленые леса – все было сейчас как в молоке. Когда вдали кто-то завыл, по моей
спине побежали мурашки.
Я
прошла в дом и разделась. Сложила вещи на своей лавке и подошла к Фабе. Она
что-то ставила в жарко горящую печь. Рядом было тепло. От этого тепла
становилось даже сносно.
— За
что ты меня так ненавидишь? – спросила я. Та опешила, замерла, поставила в печь
котелок и медленно развернулась. Во мне было столько усталости и боли, что было
плевать: побьет она меня или сразу задушит.
— Ты же
гнилое отродье, Либи. Говорила я Жаку не брать тебя в жены, а он не послушал. И
теперь, когда его нет, ты повисла на мне, - совершенно спокойным и от этого еще
более страшным голосом ответила женщина.
— А мой
ребенок? – совершенно не задумываясь, спросила я. В секунды, когда женщина с
огромной выпуклой родинкой на скуле молчала, я обдумывала ее прежний ответ. У
меня есть муж? Был? То есть я ее сноха?
— Ты
совсем рехнулась, Либи? - вышла из-за занавески старшая дочь хозяйки.
—
Сирена, поднимай своего Бартала. Скотина уже горло сорвала, орать за стеной.
Кир поехал за дровами. Говорит, пурга начинается. Потом до леса не добраться
будет. Пусть встает. Дел сегодня невпроворот, - Фаба обратилась к дочери,
словно меня здесь и не было вовсе.
— Так
что? Мой ребенок?.. - напомнила я о себе, глядя на Фабу и надеясь, что ее
настроение не переменится.
— Мы же
решили все. Зачем ты спрашиваешь? – Женщина взяла кочергу, засунула в печь и
поправила котелок и горшок, стоящие там.
— Я на
улице упала. Когда очнулась… не могу вспомнить, - придумывала я на ходу.
Вариант с тем, что я живу где-то в другом месте, отпал после того, как я
увидела себя в отражении стекла с улицы. Молодая светловолосая девочка лет
шестнадцати. Темноглазая, темнобровая, с потухшими глазами и пухлыми детскими
губами.