Даже в
этом слюдяном окне я прекрасно рассмотрела черты лица, которые утром изучила
пальцами.
— Иди
помогай Киру. Некогда тут рассиживаться, - Фаба махнула на меня рукой. И по
смене ее тона я поняла, что если продолжу, будет только хуже.
— Мне
нужна одежда. Где моя одежда? – я села, давая понять, что не сделаю шага. Когда
Фаба посмотрела на меня, я размотала шаль на груди и показала разорванный лиф
платья.
—
Марика, отдай ей вещи, - крикнула хозяйка дома.
— Еще
чего, - огрызнулась та. И ребенок заорал снова.
«Неужели
это мой сын? Но ведь он не младенец. А у меня столько молока», - подумала я.
—
Быстро отдай ее узел. Или будешь кормить своих выродков сама! – заорала Фаба и
вдруг схватилась за голову.
—
Давление, - не задумываясь, сказала я, но та меня даже не слышала.
«Под
утро погода поменялась с морозной на снежную, а значит, и давление, если она
гипертоник, тоже пришло неожиданно. Сейчас для Фабы любой крик, как молотком по
гонгу», - подумала я, продолжая сидеть, ожидая свои вещи.
Мешок
вылетел из комнаты с таким размахом, что чуть не угодил на стол. Я подняла его
и пошла к своей скамье. Спать на ней было неудобно. Лавка шириной сантиметров
сорок, хорошо хоть стояла возле стены. Но за стеной был свинарник, и из щелей
шел только холод. Ну и вонь, если лечь на правый бок.
Я
вывалила все на пол. Нашлось: бывшее когда-то синим шерстяное платье со
шнуровкой на груди, что-то похожее на одеяло, безрукавка, юбка и небольшая
берестяная коробочка. Я открыла ее и выдохнула: там лежали толстые суровые
нитки и иглы. Небольшие ножницы, деревянная расческа, в которой недоставало
трети зубьев, и свернутый колечком черный, совершенно новый кожаный шнурок с
узелками.
Как
только на улицу ушел муж Сирены, которого хозяйка называла Барталом, я скинула
с себя одежду и увидела под платьем ужасно грязную рубаху.
— И
что, у меня даже смены нет? – не смотря ни на кого, спросила я.
— Нет у
тебя ничего. Нищенка, попрошайка, - Марика вышла из-за занавески в рубахе и
накинутой на плечи безрукавке.
— У
меня есть молоко, а вот коровы я тут не видела, - сказала я так тихо, что
услышать меня могла только она.
— Ах ты
тварь, - завизжала Марика, кидаясь в меня моими грязными вещами.
—
Закрой пасть или выгоню на улицу, - взявшись за виски, сказала Фаба и присела
на лавку. - Отдай ей рубаху.