: Творчество помогает мне выразить себя и почувствовать долгожданное облегчение в те моменты, когда, кажется, уже ничто не способно удержать меня от опрометчивого шага в бездну. А лучшая похвала для меня – это когда человек оставляет отзыв наподобие «О, да это же как про меня написано! Братишка, как же я тебя понимаю, я сейчас испытываю то же самое!» Стихи – это то, что должно «лечить» души как самого автора, так и его читателей.
Люблю: Качественную музыку с уклоном в психоделичность, поэзию Серебряного века (мои «любимчики» – Маяковский, Хлебников и Цветаева), песни Егора Летова, стихи Веры Павловой, аниме и мангу, японскую литературу и вообще всю культуру Японии, играть на пианино и гитаре, писать стихи и песни, гулять по вечерам в наушниках, изучать программирование… в общем, мои увлечения можно перечислять бесконечно.
Вдохновляет: Всё то, что люблю, а также ночь и люди с нестандартным взглядом на мир.
Хочу: Поступить в МГУ, выучить японский, перевести на русский язык неизвестные для отечественного читателя произведения поэтов и писателей Японии и оставить неизгладимый след в истории.
Самое незабываемое событие: Разрыв с человеком, который в течение нескольких лет был моим лучшим другом и оказывал сильное влияние на мою личность. С ним связан мой опыт выступления в рок-группе, именно он подал мне идею начать писать музыку… но чудовищное предательство в одночасье перечеркнуло всё хорошее.
Моё любимое произведение: Да у меня все стихи – любимые, потому как за каждую строчку, появившуюся в свободном доступе, я отвечаю головой. Как бы ни банально это звучало, но мои произведения – это мои дети, и их всех я люблю одинаково.
Я здесь затем, чтобы: найти своего читателя и показать свои творения миру, получить признание и обратную связь.
А теперь окунемся в нестандартное, затягивающее творчество Милены Гусевой:
А придёт ли тот мальчик за нас воевать?
По-любому придёт, но чуть-чуть не за нас.
Почему полукруг от луны вороват?
Потому что он бусами в небе глазаст.
Почему он придёт не за нас? Потому!
Потому что другой семафорный нахрап,
И другой коленкор, и отдельный Талмуд,
И не так, как у предков, заходят во храм.
Мы другие, но так же идём воевать,
Башлачёву и Летову вверив бразды.
Почему так поскрипывал старый сервант?
Потому что мы все зачерствели в разы.