- Ты готов. Я научил тебя всему, что
знал.
- А манипулировать внешними
потоками? Обращаться со стихиями? Перемещать внутреннее зрение?
- Дальше сам.
Мдааа…. он и раньше не был болтливым
(за исключением длинных и малопонятных лекций), но сегодня прям сам
мистер лаконичность.
Не дожидаясь моих дальнейших
возмущений, он направился к выходу. Я сразу же догадался, куда он
держит путь - явно не за бутербродиком с ветчиной и сыром. Уже
видел такое - душа Алины также внезапно изменилась, когда осознала
и поверила в то, какие чувства я испытывал к ее версии из моего
мира. И что я - не ее жених, который решил порвать с ней отношения
после смерти.
Как и в прошлый раз, мы молча
спустились в пещеру под особняком. Я видел много душ, уходящих
сюда, но сейчас понял, что мне необходимо отдать дань уважения
своему наставнику и проводить его в последний путь в этом
пограничном, полуживом - полумертвом, мире.
Уже стоя возле памятного для меня
бассейна, душа Рудольфа повернулась ко мне. И, неожиданно для меня,
произнесла самый длинный монолог на моей памяти.
- В моем мире идет жестокая и
несправедливая война. Перед своей смертью я сдержал натиск опасного
противника, чтобы моя любимая жена смогла спастись. Я уничтожил
всех преследователей, но погиб сам. Если твой путь заведет тебя в
мой мир, если так сложится судьба и ты встретишь ее, то передай…
передай, что я люблю и жду ее.
После столь длинного и связного (на
моей памяти) монолога, Рудольф, так же как и Алина, вошел в бассейн
по пояс и зашагал в темноту. Его движение потревожили зеркальную
гладь воды, заставляя плавающие там яблоки покачиваться на
волнах.
- Если я встречу ее, то передам твои
последние слова, учитель.
Надо бы уже начать записывать
последние пожелания мертвых. Дневник, что-ли, завести…
Я уже приготовился вновь увидеть у
себя за спиной либо язвительную и поучительную Агату, либо
Фридриха, любителя пошутить, но подробно рассказывающего новые
нюансы Мироздания. Но, развернувшись, никого не встретил.
Молча поднялся обратно в малый зал
на втором этаже. Сел в кресло напротив горящего огня в камине. Мне
было грустно.
Впервые за все время пребывания в
этом дворце смерти, в окружении душ умерших, я почувствовал пустоту
внутри. Привык, что-ли, к этому ворчливому и суровому старику,
привязался к нему за столь короткое обучение. Раньше, наблюдая за
душами, что спускались в подвал, я не испытывал боли утраты. Даже
когда на моих глазах ушла душа Алины, я четко осознавал, что это
другой человек, с другой судьбой и из другого мира. Не “моя”
Алина.