.), что искомый пароход прошел давно (sic); начальник отряда приказал вам идти в Джибути».
В Джибути кроме нашего отряда мы застали 12 угольщиков под германским флагом, зафрахтованных нашим правительством. Агент Hamburg-America Line, состоявший при пароходах, жаловался мне на неизвестность, в которой он находится относительно дальнейшей судьбы своей флотилии, которая стоит здесь уже давно, и говорил, что ждет сюда еще пять угольщиков. По его словам, Рожественский или вернется, или простоит на Мадагаскаре до прихода 3-й эскадры. Агент рассказывал еще о беспорядках в России и о сдаче Порт-Артура, что, впрочем, мы узнали уже в Порт-Саиде; новости не из веселых! На другой день «Рион» подошел ближе к берегу и здесь, в течение пяти дней, принял полный запас угля. В то же время стало известно, что «Резвый» окончательно дальше с нами не пойдет. Личный состав миноносца был сильно этим опечален, так как миноносец был, в общем, исправен, – недоставало у него лишь одной лопасти винта, что на тихой воде, приподняв миноносцу корму, нетрудно было исправить. С нашим уходом повторилась Критская история; неизвестно почему, поход откладывался со дня на день, что становилось прямо-таки невыносимо.
20 января меня перевели на «Олег»; в то же утро отряд начал серьезно готовиться покинуть Джибути, и, действительно, в час дня мы снялись с якоря. 22-го вечером отряд остановился по южную сторону мыса Рас-Гафун, – «Изумруд» и миноносцы принимали уголь с «Риона» и «Днепра»; на другой день тронулись дальше. Утром 26-го перешли экватор, и событие это было отпраздновано соответствующим образом. В 7 ч вечера 27-го отряд пришел в Дар-эс-Салаам, где предполагалось произвести погрузку угля – последнюю перед Мадагаскаром. Для этой цели «Олег» ранним утром ошвартовался по борту «Риона», и погрузка началась. Однако немцы на этот раз не только не выказали по отношению к нам той любезности, что в августе, но уже на вторые сутки усиленно настаивали на нашем немедленном уходе, так что 29-го, в 11 ч утра, не вполне закончив погрузку, мы были принуждены уйти.
1 февраля в 8 ч утра на горизонте показались туманные очертания гористого берега Мадагаскара – до острова было миль сорок. Около 10 ч со стороны острова появилась масса дымов, по приближении к которым мы обнаружили нашу эскадру, шедшую в строе фронта нам навстречу: адмирал делал эволюции. Еще несколько времени – и мы разобрали сигнал, поднятый на «Суворове»: «“Олег”, вступить за “Алмазом”», остальным судам отряда также были указаны места в общем строе. Вслед за тем, эволюции продолжались до часу дня. Это присоединение к эскадре – один из счастливейших моментов в моей жизни. Сколько всяких догадок, разноречивых толков и сбивчивых слухов ходило про эскадру Рожественского, особенно после инцидента у Доггер-банки; сколько раз мне приходилось быть свидетелем унижения русского имени во время похода на «Смоленске», сколько пережито тревоги, что мы не догоним Рожественского во время томительно-медленного перехода на Мадагаскар, и, наконец, – вот она эта эскадра, целая и невредимая, совершившая так поразительно удачно длинный переход!