– Там, внизу, похоже, нет и следа цивилизации, – пожал плечами Макмиллан. – Сомневаюсь, что мы найдем здесь разумную жизнь.
– Кто знает… – с сомнением проговорил Кеттельман.
Это был коренастый, крепкий и непоколебимый в суждениях человек, ветеран многих кампаний. Майором он сражался в джунглях Гондураса в так называемой Фруктовой войне, закончив ее подполковником. Звание полковника ему принес злополучный нью-йорский мятеж, во время которого он лично повел своих людей на штурм казначейства и удерживал Сорок вторую улицу от прорыва Беспутного батальона.
Бесстрашный, с репутацией отца солдатам и безупречным послужным списком, он был на короткой ноге со многими сенаторами и техасскими миллионерами и сумел добиться заветного назначения на пост командующего военными операциями корабля «Дженни Линд». Теперь он с нетерпением ждал той славной минуты, когда боевой отряд из двадцати морских пехотинцев ступит на поверхность планеты. Это событие волновало его чрезвычайно. Плевать на показания приборов! Кеттельман отлично знал, что внизу могло затаиться что угодно, выжидая, чтобы ударить, изувечить и убить, если он не ударит первым.
– Правда, кое-что там есть, – добавил Макмиллан. – Мы обнаружили космический корабль.
– Ага! – удовлетворенно крякнул Кеттельман. – Я так и думал. Вы засекли только один?
– Да, очень маленький, раз в двадцать меньше нашего, явно безоружный.
– Они хотят, чтобы вы именно так и думали, разумеется, – заявил Кеттельман. – Интересно, где остальные?
– Какие «остальные»?
– Остальные вражеские корабли, войска, ракеты «земля – космос» и все прочее.
– Присутствие одного корабля логически не обусловливает присутствия другого, – заметил капитан Макмиллан.
– Вот как? Послушайте, Эд, меня учили логике джунгли Гондураса, – наставительно сказал Кеттельман. – По тамошним правилам: где нашли одну обезьяну с мачете, там в зарослях притаились еще пятьдесят. И не зевай, а то живо лишишься ушей. Стоит замешкаться в поисках доказательств, и вас прикончат в два счета.
– Здесь несколько иные условия, – не согласился Макмиллан.
– Ну и что?
Макмиллан внутренне вздрогнул и отвернулся. От общения с Кеттельманом он испытывал почти физическую боль. Полковник был сварлив и упрям, легко впадал в ярость и отличался категоричностью суждений, основанных, как правило, на незыблемом фундаменте его поразительного невежества. Капитан знал, что эта антипатия взаимна. Он прекрасно понимал: Кеттельман считает его мягкотелым, годным разве что для научных изысканий.