Но она не могла, и сама себя ненавидела. А главное, она ненавидела его.
Если она сейчас уступит – проиграет. Что бы сказал отец, узнай он, что ее влечет к Аполло? Какой скандал раздули бы журналисты, если бы выяснилось, что она безнадежно влюблена в своего сводного брата!
Так что она боролась с запретной страстью. Но страсть вспыхивала снова, стоило ей его увидеть. Каждый раз, ложась по вечерам в постель, Эль испытывала смутную тоску по тому, что способен дать ей только он.
А потом он выкупил компанию ее отца. Теперь пытается стереть «Маску» с лица земли. Отец посадил ее в кресло исполнительного директора, чтобы сохранить связь с компанией, – Аполло совершенно прав. А она с треском провалилась.
Она чувствовала, как все выскальзывает у нее из рук. Компания. Самоконтроль. Все.
Она ни разу не была с ним, с мужчиной, который погубил ее жизнь и пробуждал в ней самые пылкие, необузданные желания.
Но в таком случае почему бы ей не получить того, чего хочется?
Эль решительно схватила узел на его галстуке и, дернув, распустила его.
По натуре Аполло Савас был человеком действия. Если ему чего-то хотелось, он не тратил времени на глупые мечты, а брал то, чего хотел.
Поэтому он решил, что у него галлюцинации, когда Эль Сент-Джеймс, его сводная сестра и смертельный враг, стала его раздевать, при этом в ее глазах смешались гнев и безумное желание.
Много лет он сопротивлялся ее и своему влечению. Из уважения к человеку, которого считал своим отцом. Из уважения ко всему, что ему дали.
И все, как выяснилось, оказалось ошибкой, оказалось ложью. Однако он по-прежнему старался держаться подальше от Эль.
На это, видимо, и рассчитывал Дэвид Сент-Джеймс. Потому что, знала она об этом или нет, он всегда защищал Эль. Она всегда была важна для него.
Он схватил ее за запястья и сурово произнес:
– Что ты вытворяешь, скажи на милость?
Ее зеленые глаза сделались огромными, нежные, чувственные розовые губы приоткрылись.
– Я… – Ее лицо залилось краской.
– Если ты собиралась снять с меня рубашку, имей в виду: либо ты немедленно прекратишь и уйдешь отсюда, либо, если ты продолжишь, я уложу тебя на лопатки.
Она покраснела еще больше. Он подумал, что она сбежит. Отец всю жизнь считал Эль пай-девочкой. Хотя с ним она всегда была холодной, равнодушной и воображала, что она куда лучше его.