— Куда так спешишь? Не нацеловался? — Поддела оборотница.
— Луна… — Поморщился парень.
— Сейчас нет. Сейчас я обычная женщина, готовая тебя за уши оттаскать как сопляка-переростка! — Не стеснялась в выражениях японка. — Ты хоть понимаешь, какую кашу заварил?
— Понимаю.
— Раскаиваешься? — Сделала шаг к нему Юми.
— Угу.
— Вот и хорошо, вот и славно. Когда всё закончится, станешь исполнять всё, что скажу. — Прищурились и без того узкие глаза. Хотя и не как у чистокровной японки, каковой Юми не была. Наполовину. А другая половина — русская.
— П-почему твои приказы исполнять стану? — Не догонял логики Степан.
— А потому, что мои нервы сильнее всех измотаны! Нуждаюсь в антистрессе! И ты мне его обеспечишь. Скажу подснежников корзинку собрать, метнёшься и сделаешь! Звезду с неба достать потребую, тоже метнёшься! Вздумаешь перечить, я тебя сама вместо коврика к ногам оскорблённого отца, опозоренной тобой девушки кину. Мне и помощь не понадобится. Я зла как тысяча чертей! — Притопнула Луна.
Стёпа потёр затылок, понимая её негодование и в какой-то степени осознавая, что имеет Юми право требовать компенсации. Только не знает, что он сам на бой выйдет, а муж её и отец семейства пусть в сторонке постоит. Иначе век головы не сумеет Пушистый поднять.
— Ну что ты так разбушевалась, жена? — Раздалось грозное издалека, но и нежность проскальзывала в голосе вожака.
— Учу уму-разуму. — Бойко ответила Юми. — Чтобы иногда думал верхней головой.
— Луна, при всём уважении, я и думал! — Выпалил парень.
— Да-а-а-а? А я… Мы все… Не заметили. — Обвела пальчиком присутствующих японка. Позади неё уже собрались слушатели.
— Я выйду на бой с тем, кому нанесено оскорбление. Раз девушка считает себя опозоренной… — Припомнил Степан как сама с ним заигрывала эта «фиалка». Явно не в первый раз на раздевание играла, да и целовалась уже до него.
— То есть он ещё и сомневается, паршивец! — Громовым раскатом громыхнул голосина здоровяка, вышедшего из леса в вызверенном состоянии.