Вован вздохнул, взъерошил и без того торчавшие во все стороны волосы.
– Эхе-хе! Жестокая, короче, она женщина, Ковальская эта. А жених ее, тьфу! Задрот! Я вообще не понимаю, что она в нем нашла! Она же такая, как тебе объяснить?– он с сомнением посмотрел на друга, как бы прикидывая, позволят ли его умственные способности понять столь глубокомысленные рассуждения.– Она вся такая воздушная, к поцелуям зовущая. Мечтательная такая. Ей даже преподаватель наш один сказал: «Вы, Ковальская – мечтательная натура. Вам нужно что-то легкое воздушное проектировать. Зачем Вы хотите промышленной архитектурой заниматься? Это не Ваше совсем. Вам что-то радостное нужно, уютное, дарящее тепло». А Верка, она упрямая. Глазами на него сверкнула. Надулась. «Отойдите,– говорит,– в сторону, не мешайте! Во мне инстинкт просыпается»,– процитировал Вован Шарика из мультфильма про Простоквашино. Отсмеявшись над собственной шуткой, он продолжил живописать портрет Вериного избранника. – А он, этот жених ее – приземленный, приземленней не бывает. Этакий орангутанг.– Вован не поленился, скинул ноги со стола и изобразил скачущего орангутанга, сопровождая сие действо соответствующими звуками. Вышло бесподобно.
– Здоровый такой,– с явным неодобрением продолжил Вован, как будто это был страшнейший из недостатков Вериного жениха.– Вот как ты!– ткнул Вован пальцем в сторону Сергея, радуясь удачно и вовремя найденному сравнению.– Высоченный… Орангутанг короче.
Вован помолчал и, неожиданно погрустнев, добавил:
– И Верка ведь не любит его! Просто поломает себе жизнь, дура, и все.
– Откуда ты знаешь, что не любит?– не удержался Сергей.
– От верблюда!– Вован хитро посмотрел на друга и погрозил пальцем.– Значит тебе все-таки интересно? Ладно уж, слушай, внимай моей мудрости. Когда женщина влюблена, она светится вся и порхает как бабочка. Она смотрит на своего мужчину совершенно не так как на всех остальных и сразу видно, что вот он для нее единственный и неповторимый, а все остальные тьфу, так, особи мужского пола, существа похотливые и бесполезные.– Вован перевел дух, и, чуть не лопаясь от гордости, заявил,– Ну я, блин психолог! Может, я не там учусь, может, гублю, зарываю свой талант? – он посмотрел на Сергея и, по сложившейся за этот вечер традиции, он говорит – Сергей молчит, быстренько закончил свой психанализ.– А Верка не светится и не порхает. И не смотрит, так как я сказал, а так же смотрит, как и на всех остальных. Уф!– шумно выдохнул Вован, утомившись от своей длинной речи. Минут пять он сидел молча, думая о чем-то своем. Лицо его, впервые за сегодняшний вечер, сделалось серьезным и даже немного грустным.