Сильвестр следил, как Вестник управляется с автомобилем, будто и не было долгого пути за рулем фуры. Его товарищ не только добросовестен, но и неутомим. Товарищ – тоже хорошее слово, в которое русские вкладывают свой, особый, посконный смысл.
– Посконный товарищ, – пробормотал Сильвестр, и Беловолосая обернулась.
Женщина уставилась на него с нескрываемой тревогой. Русские всегда так реагируют, когда он оперирует их понятиями. Наверное, профессор-биолог из Берлинского зоопарка – давнишний приятель Сильвестра – так же смотрел бы на моржа, вдруг заговорившего с ним на верхнегерманском диалекте.
– Налево… направо… – командовала Беловолосая.
Световые лучи метались из стороны в сторону. Они долго петляли по лесным проселкам.
Беловолосая опускает стекло. Душный, попахивающий амиачными дымами воздух затекает в салон автомобиля. Начало осени. Термометр на панели «тойоты» показывает десять градусов по Цельсию. По местным меркам – теплынь.
Фары «тойоты» освещали глубокую колею. Вестник вел автомобиль со всей возможной осторожностью. Сильвестр блаженствовал на заднем сиденье. Салон «тойоты» просторен, эргономичен, красив, но всё же Сильвестр больше любил немецкие машины.
Местное население почему-то хранило приверженность отечественному автопрому. Лишь те, кто побогаче, предпочитали пожилых «японцев». Немецких машин в окрестностях Пустополья не было, и «Мерседес G-класс» Сильвестра слишком бросался бы в глаза. Потому, по прибытии в Пустополье, Сильвестр обзавелся транспортом средней обшарпанности. Крыша кузова, двери, салон «тойоты» несли следы многочисленных боевых испытаний. Но двигатель и подвеска были в полном порядке.
Считая местные дороги убийцами автомобилей, Сильвестр берег свою «тойоту», водил автомобиль с максимальной осторожностью и одобрял стиль вождения товарища. Надежная осмотрительность – самая приятная из черт Вестника – делала его хорошим водителем.
Частокол деревьев редел, а подлесок и вовсе исчез. Почва под кронами сделалась бугристой, словно её перекопали полчища барсуков. Теперь в свете фар лесное подбрюшье просматривалось на десятки метров.
– Стой! – внезапно закричала Беловолосая. – Вот она, копанка. Видишь?
Они выбрались наружу, под мелкий дождичек. Вестник не стал глушить двигатель. Тихое шуршание капель по жухлой листве, урчание холостых оборотов да звуки шагов – вот ингредиенты тишины пустого леса.