С заднего сиденья улавливаю раздражение командира ещё до того, как он начинает сопеть.
– Каким местом слушали приказ, рядовой? Никаких убийств с профессиональным почерком! Вы что думаете, ефрейтор?
Вообще-то мы с Дюбелем – слишком низкие чины, чтоб думать в присутствии офицеров.
– Осмелюсь предположить, герр обер-лейтенант, Готвальд – не лучший объект. Он на виду, охраняется коминтерновцами и, наверно, людьми НКВД. Как бы случайно его убрать не выйдет.
– Верно. Продолжайте.
Данке! Я приравнен к мыслящей фауне. Теперь сопит Дюбель. Его роль демонстративно ограничена – нажимать на спуск и крутить баранку. От этого рядовому обидно.
– Ликвидация Готвальда приведёт к тому, что Москва назначит другого главой чешских коммунистов. Всех не перестреляем с крыши.
У Дюбеля, вероятно, другое мнение, но разумности достаточно, чтоб промолчать.
– Так. Ваши предложения, ефрейтор?
– Выбираем объект помельче. Инсценируем бытовое-уголовное. Самый простой вариант – ограбление.
– Смысл?
– Потом нужно деликатно намекнуть товарищам большевикам, что, если продолжат упорствовать по поводу Судет, следующие трупы будут из самой верхушки.
– Поздравляю, ефрейтор. Если бы вы до этого не додумались, я бы сам предложил подобный план. Но более радикальный.
– Слушаю, герр обер-лейтенант.
Он сидит ко мне вполоборота. Крючковатый нос нездорового цвета и серые круги под глазами делают похожим его на птицу-трупоеда. Быть может, я пристрастен. Если не считать Бориса, в Германии мне не встретилось ни одного субъекта, с кем бы по доброй воле посидел за кружкой пива.
Кстати, о пиве. Проезжаем городок, буквально у шоссе примостилось и увеличивается на глазах заведение, где можно дегустировать местное, холодное. Лемке прикрикивает на Дюбеля, вздумавшего сбросить скорость, и мы вновь углубляемся в загородные ландшафты. Сады перемежаются с холмистыми неудобицами.
– …Нужно убрать двух или даже трёх коммунистов, – не слезает со своего конька начальство.
– Лучше евреев, – поддакивает Дюбель, впервые заслужив одобрительный кивок Лемке.
– Да, лучше. В любом случае перед акцией мы согласуем детали плана с Берлином.
– Дело не в евреях, – я пытаюсь скрыть свои эмоции от предстоящего. Наверно, это плохо удаётся. – Несколько смертей коммунистов явно укажут, что цепочка убийств не случайна.