Я разулся и прошёл в комнату. Ничего необычного, хотя пара
деталей говорят, кем работает хозяин квартиры.Под ногами лежал
старый ковёр серого цвета, ещё один ковёр с изображённым на нём
оленем висел на стене, на ковре портрет в деревянной рамке, только
не хозяина квартиры, а Феликса Дзержинского.
А в стенке стоял бюст самого Железного Феликса. Дверца шкафа
открыта, в нём висел чёрный костюм и старый китель цвета хаки с
погонами. В старом кресле дремала чёрная кошка, которая посмотрела
на меня, потянулась и ушла на кухню. На диване у стены лежала целая
гора подушек бесформенной кучей.
— Подполковник Латыпов, — представился хозяин квартиры, потирая
грудь после кашля. — Амгалан Ринчинович. А ты Волков, я про тебя
слыхал… Что там стряслось?
— Был у Серёги Ремезова, — я сел в продавленное кресло.
— И как он? — кашлянув, спросил Латыпов. — А то не я ходил к
нему… кха-кха, заразу же схватил, заразил бы ещё... кх... — он
захрипел и зажмурился. — Не просто так… он тебя ко мне
отправил.
— А почему «Подарок от ЖФ»? — я огляделся в комнате. — От
Железного Феликса, что ли?
— Ага… старая история… спроси у него… кх… первое его дело,
только мы вдвоём это знаем.
Он издал стонущий болезненный хрип, когда хочется кашлять, но не
хватает дыхания. Вот когда я курил в свою первую жизнь, кашлял так
же. Не помер бы он ненароком.
— Воды? — предложил я.
— Да, — просипел он, плюхаясь на диван. — Кипячённая… в банке…
на кухне.
Я прошёл на маленькую кухоньку. На столе стояла полная
пепельница, открытая пачка сахара-рафинада и остывший чай в кружке
с отломанной ручкой. В раковине было полно грязной посуды. Сильно
пахло куревом, а на подоконнике стояла ещё одна пепельница, только
поменьше. Если подполковник и был когда-то женат, то сейчас он жил
один. Похоже, вдовец.
Ещё на подоконнике лежал большой армейский бинокль, а из самого
окна отлично видно троллейбусную остановку и тот киоск. Значит,
если гость не понравится хозяину, адрес ему не дадут. Как он только
с таким кашлем смог продиктовать номер пейджера оператору?
Нашёл единственную чистую кружку в шкафу, плеснул туда воды из
трёхлитровой банки и принёс в комнату, а то кашель пожилого чекиста
стал совсем невыносим. Латыпов отхлебнул, кашлянув и немного пролив
на грудь, но успокоился и пришёл в себя.
— По лестнице поднимался, — пояснил он. — Дыхалка и кончилась…
скоро пройдёт.