Лучше бы помалкивал, ведь когда работает ОМОН под присмотром
ФСБ, авторитетов не признают никаких. Крепкий мужик в вязанной
маске ткнул сотрудника прокуратуры в живот кулаком, повалил на пол
и несколько раз от души пнул.
— Ты как за ним смотрел! — недовольно спросил он у коллеги,
стоящего у входа в раздевалку. — Какая разница кем он назвался,
приказ был всем — лежать!
Корочка отлетела в сторону, а темноволосый парень из ремезовских
спокойно её поднял и убрал в карман под одобряющий взгляд Латыпова.
Другой мужик, такой же толстый, который тоже собирался возмущаться,
промолчал, но ему всё равно досталось. Раздавались крики, мат,
женский визг, когда кто-то ворвался в комнату к голым девушкам, но
никакой стрельбы в банях не было.
Типичная облава, "Маски-шоу", как это тогда, да и потом,
называлось. И никого не удивляло, что в одном помещении с бандитами
находились чиновники из областной администрации, сотрудник
прокуратуры, банкиры и бизнесмены. Время такое, все привыкли. К
чести РУОП, с которым у меня всё ещё были тёрки, никого из них
здесь не было.
Вот и прервали всё веселье местной мафии и их друзей.
К Латыпову подошли, чтобы отчитаться, а его разобрал такой
кашель, что почти полминуты он не мог говорить. А его подчинённые,
такие же пожилые офицеры в штатском, ждали указаний.
— Где он? — прохрипел Латыпов, пытаясь отдышаться.
— В третьем номере, вон за той дверью, — седеющий фсбшник тоже
закашлялся. — Встал в позу, ничё не говорит. И не скажет, он такой,
да. А чё случилось-то, Ринчиныч? Есть на Витьку чего? Это он на
Серёгу с парнями покушение устроил или кто? Если нет… сейчас такое
творится, телефоны у всех обрывают. Если не найдём причастных, нас
потом всех…
— Паханов по разным комнатам, — Латыпов застонал, прикрыв рот
платком. — Допросить каждого, что здесь делают, но чтобы никто
ничего не допёр, для чего мы здесь. Передохну немного… долбанная
лестница… кха-кха-а-а.
Он прошёл чуть дальше и посмотрел на очередную лестницу, а потом
сел на табурет у стены. Ну нет, время идёт, а если Витя Батумский
увидит, что главный здесь офицер едва может дышать, то обнаглеет.
Таким надо демонстрировать силу, или ничего не выйдет.
Поговорю-ка я с ним сам, тем более, я примелькался, и меня
пропустят. Так что не дожидаясь одобрения Латыпова, который
надрывно кашлял, я поднялся, держа под мышкой папку с компроматом.
Омоновцы с подозрением посмотрели на меня, но я показал на
фсбшника, и меня пропустили.