— Если выкинуть конюха, откуда он вообще взялся? — покачал
головой Игорь Савельевич, — То да Ярослав может.
— Это дискриминация, — вздохнула я.
— Она самая, —подтвердил дед. —По титульному признаку. И да,
Мира, сделай вид,что ты не знаешь таких умных слов, как
дискриминация, по какому-либо признаку. Просто так, для
подстраховки.
— Дед, наверняка у Волковых на меня досье собрано с момента
моего первого младенческого крика, ты действительно думаешь, что я
смогу сойти за милую воспитанную дурочку.—Возмутилась я, поправив
волосы, а затем и ремешок крошечной сумочки на плече.
— Ты можешь попытаться, — отрезал Игорь Савельевич, — хотя бы
потому, что никто не будет читать настолько пухлое досье.
— Ибо лень?
— Ибо некогда. Пошли уже.
Я потоптался на месте, а потом вздохнула и пошла за дедом.
Ресторан Луи Вьель представлял собой чистейшей воды образец
статусного ресторана. Причем настолько статусного, что младшее
поколение кляло его за ретроградность и обходило стороной,
появляясь на пороге только в сопровождении старших. Без
преувеличения можно было сказать, что за тяжелыми резными дверями
ресторана, которые сейчас передо мной открывал предупредительный
швейцар, решались если не судьбы мира, то как минимум судьбы
империи. Изобилие золота, лепнины, зеркал, все, что, что в любом
другом месте создавало бы ощущение цыганщины и полного отсутствия
вкуса здесь превращалось в торжественность и монументальность.
Сбежать я захотела на пятом шаге по дорогому персидскому ковру.
Настолько неуместной я себя еще никогда и нигде не ощущала.
Нас проводили в отдельную ложу. И входила я туда как к тигру в
клетку. Первая мысль, которая появилась, когда я увидела
потенциального жениха и его родственников — у них —желтые глаза!
Для пущей полноты красок хотелось бы добавить, что они светились в
темноте, как у готовых к прыжку волков, но нет. В кабинете было
очень светло. Сквозь полуприкрытые портьеры пробивался солнечный
свет, играя на гранях хрустальных бокалов, а за основное освещение
была ответственна помпезная трехрядная люстра. Мне в какой-то
момент показалось, что она качается. Богатое воображение добавила
идеальный вариант покушения, когда это махина, сорвавшись с
потолка, расплющивает несчастного банкира или министра. Все в
ужасе, начинает расследование, громкие статьи в газетах,
соболезнования, а где-то там за ширмой потирает руки обиженный
когда-то официант, которого вчера этот банкир или министр
обматерил.