?!
Для воздействия на Екатерину Павловну Ростопчин воспользовался и тем, что он давно и хорошо умел делать, – «ремеслом комедианта» (его собственные слова из письма к С.Р. Воронцову от 27 июля 1793 года), которым так печально прославился в царствование бабки великой княгини. Ф.П. Лубяновский, секретарь принца Ольденбургского, вспоминал: «Граф Ростопчин отменно искусно представлял в лицах разные случаи из царствования императора Павла… Все рассказы графа Федора Васильевича имели полный успех, – со смеху от них помирали, несмотря на то, что были – и перед кем же (автор имеет в виду Екатерину Павловну. – О. И.)? – о царе благодетеле, который вывел рассказчика в люди, осыпав его милостями и почестями»>120.
На вечерах у Екатерины Павловны бывали Н.М. Карамзин, И.И. Дмитриев, А.И. Мусин-Пушкин, Ю.А. Нелединский-Мелецкий, А.Л. Нарышкин, И.А. Безбородко и др. Иногда ее посещали императрица Мария Федоровна и ее дети: Константин Павлович и сам Александр I. Тут, естественно, возникает вопрос: узнали ли все перечисленные лица о сообщенном великой княгине ОР3? Напомним, что Ростопчин просил Екатерину Павловну «удержать» у себя, то есть никому не показывать посылаемых им документов (хотя и это, вероятно, была уловка, чтобы повысить ценность сообщаемого). Трудно поверить в то, что великая княгиня не показала это письмо императору[23]. Как писал великий князь Николай Михайлович, «пользуясь неограниченным доверием брата, Екатерина вела с ним аккуратную переписку, где касалась всех интересующих ее вопросов. Как мы видим, Александр отвечал, по мере возможности, на все заданные вопросы, удовлетворяя любопытство великой княгини; он даже любил вести с ней письменную беседу непринужденную и вполне откровенную». К сожалению, большинство писем Екатерины Павловны к брату за период с 1809 по 1811 год не сохранилось. В уцелевших же письмах Александра I к сестре нет ни слова о переданных ей Ростопчиным ОР3 и КР. Правда, Николай Михайлович замечает, что Александр I «доводил осторожность в переписке до крайних пределов», не доверяя деликатных тем российской почте. Так, например, он предупреждал Екатерину Павловну, чтобы она не распространялась о мартинистах. Может быть, и ОР3 казалось ему столь же деликатной темой?>121
Вполне возможно, что Ф.В. Ростопчин столкнулся с проблемой – объяснить различие сообщенного в КР и в «Записках» Дашковой. Дело в том, что Ю.А. Нелединский-Мелецкий (его дочь была замужем за А.П. Оболенским – адъютантом у принца Ольденбургского) был душеприказчиком Е.Р. Дашковой. После ее смерти 4 января 1810 года, пользуясь своим положением, Нелединский забрал к себе рукопись «Записок» Дашковой и удерживал ее у себя до февраля 1812 года, после чего «Записки» перешли к законному наследнику – М.С. Воронцову. За это время, несомненно, были сделаны копии. В.А. Мусин-Пушкин (1798–1854) читал «Записки» в марте 1812 года