И кто бы мог подумать, что моё наспех написанное эссе про
медведей приведёт меня в учительскую.
— Переоцениваешь ты медведей.
— Я думал, вы японский язык преподаете. — причём вызвала меня
учительница Хирацука.
— Ещё и за самоопределение отвечаю. К тому же преподаватель
биологии просила с тобой разобраться. Ну? — недовольно взглянув на
меня, учительница Хирацука забила ногтем по листку бумаги с моим
эссе. — Каким местом это обзор жизни животных в дикой
природе?
— Это весьма хорошо аргументированная антитеза теории социальной
иерархии животных.
— Завязывай с софизмом. — вздохнув, учительница приложила ладонь
ко лбу и закрыла глаза. — Тебя послушать, так объедение — это
тяжкое преступление.
— Так вы же тоже одиночка, хотя скорее одинок-Кгхааа!..
Внезапно мне в живот прилетел кулак учителя Хирацуки. Что, я
сильно сомневаюсь, является хорошим примером воспитательных
мер.
— Кстати, девушке, что к вам обращалась, помогли? — и словно
ничего не произошло, а я стою скорчившись из-за внезапного приступа
боли, обратилась ко мне учительница Хирацука.
— Вроде того. Похоже заказчик совершенно доволен. — что вряд ли
можно сказать о нелепом признании с моей стороны. — К слову говоря,
а как этот ваш поединок будет судиться?
— А! Ты об этом. — как-то чересчур сильно удивилась учительница.
Что бесит. Ибо несмотря на всю неразбериху в моей жизни, я всё же
не забыл про спор с Юкиношитой. — Я сама буду решать, кто из вас
победил. Так что ты об этом не волнуйся. У меня всё схвачено.
В подтверждение своим словам, учительница Хирацука хлопнула себя
по груди. И от такого обычного жеста, её объёмная грудь
подпрыгнула. Это смутило меня сильнее, чем должно было бы. Ибо за
этим разговором, я почти забыл о моих планах на учительницу
Хирацуку...
Которые вообще осуществимы?
— Ты лучше скажи, что думаешь об Юкиношите Юкино?
Что она стерва.
— Неприятная она.
— Ясно. — от чего-то Хирацука прозвучала разочарованной. — А
ведь она лучшая во всём. Хотя из-за того, что имеет сама же и
страдает. На самом деле она очень добрая. Добрая и всегда права. Но
этот мир не больно-то добрый и не слишком правильный. И ей от этого
больно.
Чем дольше я слушаю слова учителя Хирацуки, тем крепче
укореняюсь в мысли, что она из того редкого типа учителей, которым
и в самом деле есть дело до своих учеников. Что я, наверняка, был
не прав, когда принял заботу за признаки симпатии.