— Тебе понравилось, малышка, — слышу хохот сзади, — и поверь, мы продолжим!
Мысленно обматерив этих несносных пещерных людей, перехожу на быстрый шаг и взлетаю на свой этаж, пробегаю мимо Оленьки.
И как только дыхание выравнивается, а чувство вины немного ослабевает, дверь моего кабинета распахивается.
И на пороге стоит…
Ярослава
— Ярослава Вооольная, — Воронов собственной
персоной, даже не дождался, пока Оленька впустит его в мой кабинет.
Ильдар Воронов — заноза в заднице для владельцев
картинных галерей и ночной кошмар для всех мало-мальски известных
художников.
Критик до мозга костей, он может парой слов как
поднять рейтинги, так и отправить творца побираться в вагонах метро.
— Чем обязана, Ильдар? — этого гада ползучего мне
еще не хватало.
Воронов, конечно, выглядит как птица,
но на гордого ворона не тянет. Скорее падальщик. Гриф или сип.
Тощий, высокий, одетый во всё чёрное.
С крючковатым носом и хищными глазами мужичок за сорок.
Не женатый, кстати.
— Слышал, у вас новые владельцы, —
он внимательно рассматривает свои ногти.
— Как быстро расползаются слухи, — беру
со стола кружку кофе, делаю глоток, — ты их всасываешь, как
пылесос? Фильтровал бы, а то пылесборник засоришь.
И как у Оленьки получается сделать такую
вкуснятину в нашей дешевой кофемашине?
Мысли гуляют где-то далеко, между горячими телами новых
боссов.
— Ты странно выглядишь, Ярослава, — заявляет
Воронов.
— Интересно, — тяну, смотрю
на критика, — с чего ты взял?
— Блеск в глазах появился. Неужели мужика нашла?
— кривит тонкие губы в подобии улыбки.
— Чтобы женщине выглядеть счастливой, мужик
необязателен, — почему-то отвожу взгляд.
Похоже, что в моем случае обязателен. Этот оргазм
в мастерской никак из головы не выходит. И это Дамир лишь
пальцами поработал.
Что же он умеет делать с женским телом языком
и своим огромным…
— Я пришел обсудить Ефимова, — Воронов нагло
плюхается в кресло передо мной.
— Что тут обсуждать? Его выставка открывается
послезавтра, и тебе не удастся испортить ему репутацию, хоть
ты и очень стараешься, — скалюсь, — кстати,
не припомню, чтобы предлагала тебе присесть.
— Язва, — не без удовольствия тянет
критик, — тебе идёт быть сукой, Яра. Но сейчас не получается.
— Твое мнение для меня очень важно, Ильдар, —
не скрываю сарказма.