Девки рывком подняли меня на ноги и молча повели к длинному,
похожему на катафалк, внедорожнику.
***
Внутри машина похожа на усеченный лимузин. Те же мягкие диваны,
тот же столик с мини-баром, та же перегородка между салоном и
водителем. Только все в пять раз короче.
Мистер Людоед — на переднем кресле, его не видно и не слышно. Мы
с его бабами в салоне втроем.
Я сижу раскинув руки по спинке дивана. На мне покрывало,
обернутое на манер простыней в бане. Оно такое короткое, что если я
раскину ноги как руки, получится неприлично.
Девки напротив меня в одинаковой позе и с застывшими лицами.
Блондинка в черном брючном костюмчике. Брюнетка в белом. Тонкая
ткань выгодно обтягивает их бедра и сдерживает готовые впрыгнуть
наружу груди. Цена костюмов явно больше бабкиной пенсии лет за
десять.
Девки молча пялятся на меня.
Я открыто разглядываю их. Особенно блонду. И чем дольше
разглядываю, тем в большее уныние впадаю.
Мы с ней и впрямь похожи. Точнее я похожа на нее. Как дворняжка
похожа на спаниеля-медалиста. А китайская деталь из порошкового
металла на немецкий аналог из легированной стали. Или как заснувшая
в канаве оттраханная дальнобойщиками плечевая похожа на элитную
шлюху, которая спит в люксе отеля «Мариотт» после того, как пятеро
британских бизнесменов пустили ее по кругу.
Короче, эта сука была красивее.
Носик тоньше, глаза больше, губы пухлее.
Волосы ярче, длиннее и шелковистее.
И вся она была стройнее и утонченнее.
Я угрюмо сравнила свои толстые ляхи с ее идеальными бедрами. Она
видимо просекла что-то во взгляде, потому что глянула с немалой
толикой презрения и превосходства.
Вот шалава обконченная. Со стариком спит, его дряблую сосульку в
рот берет, своими пухлыми губами по стволу елозит, сморщенные седые
яйца засасывает, а туда же.
Может, им ничего не говорить? Пусть старик из их круглых попок
барбекю наделает.
В этот момент вторая девка, та что с каштановыми волосами, мило
мне улыбается и говорит.
— Не волнуйся, дорогая. Все будет хорошо.
Я хмыкаю.
— Со мной — наверняка. А вот вам бы стоило поберечься.
— Ты это о чем? — спрашивает блонда. И голос у нее противный.
Визгливый и скрипучий.
— Вы своего старика давно знаете?
— Бревича? — уточняет каштанка. — Я меньше месяца. А вот Белли
уже полгода в Обители живет.
Она кивает на блонду.