То есть я была права,
штаны они в своем книжном мире носили на голое тело. Эта мысль заставила меня
представить это самое тело. Щеки залило жаром и не только щеки. Боже, Мила, да
ты, оказывается развратница!
— Георг, это трусы. У нас
принято их надевать под брюки, — терпеливо пояснила я.
— Под длинные штаны
надевают короткие штаны? — поднял брови маг, явно не веря мне.
Я в запале задрала кофту,
отогнула пояс джинсов и показала свои трусики. И сразу же увидела, как
заблестели серые глаза Георга. Он вкрадчиво проговорил:
— Мила, я не успел
рассмотреть. Может покажешь так, чтобы целиком их видно было? Вдруг ты
обманываешь меня, и это что-то другое.
— Да без проблем, — в тон
ему ответила я.
Улыбнувшись во все
тридцать два, бочком протиснулась мимо Георга в комнату, открыла шкаф, нашла
новые красные стринги и кинула магу.
— Можешь даже померить.
— О! — протянул Георг,
вертя перед собой отделанные кружевом полосочки. — Теперь я еще больше хочу
увидеть их на тебе.
Я почувствовала, что жар
со щек перекинулся на шею и ниже. Сама виновата! Кто просил меня совать магу
трусики? Обычно я себя так не вела. Может, сказывалось то, что я все еще
надеялась, что это сон?
Обед я решила сделать без
изысков. Пельмени самое то в моей ситуации. Впрочем, Георг сказал, что эти
«мяснульки в карульках» лучшее, что он ел за последнее время.
В какой-то момент я
осознала, что через несколько часов приедет Соня, а я не сделала ничего из
запланированного. Нам и так надо работать в сжатые сроки, а тут еще маг на мою
голову. И что делать? Предоставлять его самому себе чревато, вон уже одна
пентаграмма стыдливо прикрыта ковриком. Сколько он еще намалюет без присмотра?
Самый простой выход, чем-то занять Георга, например, научить пользоваться
интернетом.
Я нашла старый смартфон,
сунула туда свою вторую сим-карту и отдала телефон Георгу. Он долго ахал, как
ребенок удивлялся, как это в такую маленькую коробочку всунули столько
картинок? Но потом процесс пошел.
— Ты разговариваешь со
мной, как с младенцем, Мила, — сердился Георг. — Чтоб ты знала, у меня
великолепная память, что увижу один раз уже не забуду. Не зря я Декан
Целительского Факультета.
— Фотографическая память,
— машинально поправила я.
— И прекрати бросаться
непонятными словами! А если говоришь, будь добра поясняй, — злился Георг.