— Какой прыткий, — за спиной
послышался спокойный, грубый голос.
Затем снова удар мне в спину. Языки
пламени чуть обогнали меня, врезавшись. В очередной раз окунулся
лицом в снег.
— Ну ты и придурок, — злобно
проговорил пацан, вставая с колен.
— Ты про него говорил, что он тебе
силой мысли вырубил? — спросил гигант.
— Да, он, еще у него была книга.
— Сейчас у него нет маны, я даже не
чувствую ее наполнения. Так и скажи, что тебя просто одолел
какой-то червяк, — начал смеяться мужик.
— Нет, — недовольно ответил пацан. —
Где книга? — обратился он ко мне, пиная меня по ногам.
Я неохотно повернулся, корчась от
боли:
— Какая книга? — придуриваясь
проговорил.
— Я помню, что ты был с книгой и из
нее я четко чувствовал ману.
Мужик просто стоял и смотрел на меня,
ожидая ответа. Свою безысходность я прекрасно понимал:
— Как видишь, у меня ничего нет.
— Давай его просто убьем? — предложил
гигант.
— Не не, с нами пойдет, пытать будем,
— злобно улыбнулся пацан.
— Ну тогда сам и поведешь его.
— Вставай, — кричал на меня, пиная по
ногам.
Мне пришлось встать, это единственная
возможность еще немного пожить. Пока бугай шел впереди, сзади меня
молча, но очень недовольно шел Арсенадий. Дорога была не в поселок,
они вели меня вдоль подножия горы. С далека увидел небольшой замок,
прям замок, чернее некуда. Деревня была вся деревянная, а эта
постройка явно из камня возведена. Достаточно недалеко до
поселения, что при любой возможности давало им большой
контроль.
Ворота нам открыли двое стражников в
одинаковом, черном одеяние. Подталкивая завели внутрь здания, где
явно не хватало света. Одиноко стоящие факелы, еле освещали
пространство вокруг. Вели меня по темному коридору с деревянным
полом. В меня злобно всматривались как на дичь во время охоты.
Загнав в какую-то камеру, закрыли за мной решетку и на замок.
— Когда будет главный, тогда, ты нам
все расскажешь, — ехидно засмеялся пацан.
Уходя, закрыл за собой дверь подвала,
не оставляя тут ни малейшего света. На ощупь по влажной и склизкой
стене, дошел до деревянной скамьи.
— А ведь меня предупреждали, — садясь
проговорил.
Походу я влип еще больше, чем мог
думать. В камере пахло сыростью, плесенью. Противный скользкий и
склизкий пол прилипал к моей обуви. Не мешало бы им тут уборку
затеять. Но снова мрак и я свою зажигалку оставил в своей одежде, в
доме.