- Очень вкусно, - сказала я, проглотив сладкую мякоть, и теперь совершенно не знала, куда деть косточку, потому что король продолжал смотреть на меня.
Проглотить косточку? Выплюнуть?.. На этот счет тётушка не дала никаких указаний… Я запаниковала, но король понял меня без слов.
- Дитрих, - приказал он.
Слуге тоже не понадобилось ничего объяснять.
Смуглая ладонь оказалась возле меня, сложенная горстью.
- Выплюньте косточку, Шарлотта, - сказал король, а я несмело подняла голову, взглянув на телохранителя.
Снова меня охватило странное волнение – смесь страха и любопытства. Странная дрожь, странная нега – будто меня ловят в силки, и я желаю этого.
Я наклонилась почти к самой руке телохранителя и уронила вишнёвую косточку ему в ладонь. Смуглая рука сразу исчезла, а король придвинул кресло к моему креслу.
- Вам понравилось? – спросил он проникновенно.
- Да, - только и ответила я, хотя правильнее было сказать, что всё похоже на сказку, и мне не верится, что всё это происходит со мной.
- Очень понравилось? – продолжал допытываться король.
- Да… - повторила я, не зная, следует ли говорить что-то ещё.
- Тогда разрешите поцеловать вас, Шарлотта.
Вот оно! То, о чём говорила тётя! Всё-таки, её не зря отправили со мной. Тётушка в юности была при дворе и знала местные порядки. Так, теперь мне надо сначала отказаться….
Цветы, стоявшие в низкой вазочке, дрогнули, и одна белая роза упала прямо на скатерть. Королевский телохранитель шагнул к столу, поднимая цветок и устанавливая его на место, и тут я словно очнулась. Мы ведь не одни! Целоваться при посторонних?!.
Наверное, король всё прочитал по моему взгляду, потому что коротко скомандовал:
- Отвернись, Дитрих. Ты смущаешь её.
Телохранитель без слов повернулся к нам спиной, а пальцы короля коснулись моего подбородка, нежно поглаживая, придерживая, приподнимая…
Надо было сначала отказаться, изобразив смущение, как советовала тётушка, но у меня не получилось ни того, ни другого. Наверное, потому что всё произошло так быстро, что я просто не успела отстраниться или что-то сказать.
Губы короля коснулись моих губ – сначала нежно, словно пробуя меня на вкус, спрашивая разрешения продолжать. Потом прикосновение стало горячее, требовательнее, и вот он уже скользнул языком в мой рот, принуждая открыться ему.