Вот Гримлок, бегущий на пролом. Следом за ним Славик, принявший
боевую форму и скачущий по деревьям. Обливающийся потом Иваныч с
гвардейцами, которых направлял подгоняющий Ефрем. Он что-то кричал
им, но его голос тонул и едва был слышен. Слов не разобрать.
Я сливался с Елью, будто став частью леса. Нет, мне, конечно,
было известно о способностях Эльфийских Древних Лесов, но такое...
Такое я вижу впервые.
Ель радостно поделилась эмоцией, что наконец-то соединилась со
мной, своим отцом. Забавно, но, похоже, Тренты заложи основу, что
именно я её родитель. Тот, кто дал жизнь и спас из ледяного плена
слабое семя, дав ему возможность расти. Теперь она воспринимала
меня, как свою первооснову. Того, кого нужно оберегать ценой
всего.
Да уж... Стал сначала опекуном мальчишки сироты, а теперь ещё и
папой для семени древнего живого существа, могущество которого
будет только расти со временем.
Картинка резко сменилась, и я увидел группу людей. Они
скрывались и сливались с местностью благодаря маскировке, но она им
не помогала против живого леса. Каждый их шаг, когда они наступали
на ветку, листочек или касались кустов. Их дыхание, воздух для
которого пропускали фильтры шлемов. Чужой воздух, не тот. В нём нет
свежести листвы и природы, а лишь присутствие человека.
«Чужой... Враг... Защитить... Отец...» — вновь посыл
эмоций, сопровождаемый слабым голосом, будто принадлежавшим
маленькой девочке, которая ещё толком не умеет говорить, а только
учится.
О какой защите шла речь я увидел секундой позже. Ветви деревьев
начали хватать неизвестных бойцов одного за другим, утаскивая их в
темноту и разрывая на части. Корни вырывались из-под земли,
утягивая часть из них в земную твердь и раздавливая. Враг не
поддался панике и пытался нейтрализовать угрозу, даже использовав
огнемёты на нарукавниках.
В моём разуме раздался вскрик боли. Крик ребёнка, который обжёг
руку. Ель пострадала, наша связь оборвалась и я вывалился в
реальный мир, тяжёло задышав.
Перун тряс меня за плечи, в шоке смотря, как лозы втягиваются
обратно в землю.
— Дима, твою мать! Ты слышишь меня?!
— Слышу, — кивнул я, ощущая... злость?
Нет, не злость. Ярость. Та боль, которую ощутила Ель, пытаясь
меня защитить и показать. Желая помочь, как может.
Странное чувство, но оно захлестнуло меня с головой. Чувство,
словно обидели именно МОЕГО ребёнка.