Часовые дружно закивали. Тант закрыл лицо
руками. Он стоял во главе общины, потому что был умнее других, но
не был избран и тем более не был потомком Анг Уальпы. Его роль в
этой истории была важна до тех пор, пока того хотела Госпожа.
Втолковать это своим последователям он так и не смог. Многие из них
были обязаны ему жизнью. Одного он спас от голодной смерти, другому
дал крышу над головой, за кого-то выплатил долги, кому-то подарил
цель в жизни. За это они любили его и только его.
– Где ваша вера? Вспомните клятву,
которую принесли на кинжалах, – произнес Тант, вскакивая из-за
стола. – Ниргал живет во мраке, и только Госпожа, силой луны,
дарует свет по ночам. Каждый раз, оспаривая ее волю, вы ступаете на
путь тьмы.
– Послушайте, братья! Вслушайтесь,
сестры! – воскликнула Марлетта, воздев руки к своду. – Вы огорчаете
нашего отца. Он единственная надежда этого мира. До тех пор, пока
Превечная госпожа не решит его судьбу, мы будем делать то, что
велено, а потом последуем за ее фаворитом.
– А что будет с мастером Тантом? –
спросила Лиада.
– Не знаю, но сомневаюсь, что его
обделят милостью после всего, что он сделал.
Марлетта говорила от всего сердца, пусть и с
долей фанатизма. Тант не сказал ей ни слова, удалившись в свои
покои. В общем гроте еще какое-то время продолжались толки, после
чего служанки загремели посудой. Люди стали расходиться по делам.
Тант все это время простоял напротив стены и разглядывал десятки
пергаментов, на которых была нарисована безглазая женщина из
Тенталько-Меру. Рядом на деревянной раме висели пять нефритовых
кинжалов. На них часовые клялись в верности Госпоже и по их подобию
врезались ритуальные лезвия для пророков.
Сзади подкралась Марлетта и, нежно обняв,
положила подбородок на плечо. Почувствовав запах ее волос, он
притянул жену к себе.
– Не будь студнем, Тант. Зачем сбежал?
Дай сдачи, если кто-то сомневается в тебе. Твои предки тоже
пытались умаслить Октавиона, и он уничтожил их империю за несколько
лет.
– Это замечание? Да, я родился на юге,
но я не слабый, – возмутился он и, повернув голову, встретился с
ней взглядом. – Я не слабый, Марлетта!
– Нет, ты мягок, как господский сыр.
Люди идут за лидером. Если будешь их сильно любить, они тебя
возненавидят.
Тант знал, что бывшая крестьянка судит по
себе. Он развернулся, попутно сбросив ее руки, но та вновь его
обняла.