Внезапно раздается шорох за спиной. Затихаю. Покрываюсь мурашками, вдоль позвоночника выступает холодный пот. Волки? Медведи? Нужно было учить географию в школе, чтобы знать, какие звери водятся в горах на Кавказе. Меня сейчас сожрут, и ничего не останется. Родным нечего будет хоронить, не будет могилы, где можно поплакаться. Хотя о чем это я... Родные и плакать? Ха-ха-ха.
Вздрагиваю, когда рядом слышу хруст. Будь сейчас день, а не ночь, сразу бы сообразила, что мне делать, сейчас остается только молиться. Не хочу быть поздним ужином для хищников. Может, притвориться мертвой? Эта идея мне нравится, поэтому я удобно устраиваюсь на сиденье и закрываю глаза. Темнота мне сейчас на руку, потому что, услышав скрежет металла со своей стороны, покрываюсь от страха мурашками.
Воображение тут же рисует яркие картины, как острые зубы впиваются в мое тело и рвут на части. Чудом не ору, когда кто-то прикасается ко мне. Это не нос хищника, даже не его лапы, всего лишь человеческая рука. Кто-то осторожно щупает мой пульс на шее. Кожа от прикосновений горит. Наверное, у меня поднимается температура, что неудивительно. В машине холодно, на улице дождь, а на мне тонкая спортивная куртка и джинсы.
Задерживаю дыхание, когда кто-то перегибается через меня. Не хватает воздуха, но я не смею шевелиться, не хочу выдавать себя с головой. Сильнее зажмуриваю глаза, чувствуя, как по вискам градом течет пот. Вдруг ремень безопасности, который удерживал на месте, исчезает, меня аккуратно и бережно вытаскивают из машины и кладут на холодную землю.
Сейчас бы вскочить на ноги и рвануть со всех сил куда-нибудь. Только это бредовая идея, потому что я местность не знаю, еще заблужусь, сил бежать тоже нет, еще раскалывается голова. Размышляю, что делать, пока меня осторожно ощупывают. Благо не раздевают, остаться в горах без одежды – верная смерть, а так есть шанс выжить и вернуться домой.
Над головой раздается тихий мужской голос на незнакомом мне языке. Тот, кто меня ощупывает, так же тихо отвечает. Ощущение, что люди не хотят привлекать к себе внимание. Кто они? Местные или беженцы? Террористы или военные? До нас с Кириллом доходили обрывки разговоров о том, что в горах небезопасно. Мамочки, что мне делать? Меня сейчас убьют.
Мысленно прощаясь с жизнью, пытаюсь подумать о том, кто будет оплакивать мою смерть. К своей досаде понимаю, что никто лить крокодильи слезы по мне не будет. Даже родители и тем более братья. Меня осторожно берут на руки и куда-то несут. Куда? Может, стоит спросить? Нет, буду молчать. Не убили сразу, значит есть шанс выжить.