Допили второй графин, скушали по две
тарели жаркого и салата. Потом царь Петр, отказавшись от
гостеприимства княжеского дома, решил, что ему хватит и лишь
попросил довезти его до царского замка – при этом времени это был
скромный домик – на пролетке. Самодержец пил не раз и, несмотря на
пьяное состояние, логично понимал, что сам он будет идти долго. Да
и потом, царь и один, это какой-то нонсенс!
Даша, точнее, княгиня Хилкова,
разумеется, просьбу выполнила или, другими словами, приказ
выполнила. Потом утащила пьяного мужа в семейную спальню, что
выразилось в унесении слугами его тела под железным взором
жены.
И пусть пьяный Дмитрий что-то пьяно
лепетал о верфи, о хорошей погоди и надобности работать. все равно
это были пустые слова, как понимала его супруга. Ибо куда он
пройдет излишне пьяный и такой же больной. Пусть ж лучше выспится
на семейной постели и заодно хоть немного вылечится.
Она ведь, хоть и не была на утренней
их пьянке, но трезвая, чутко слушала пьяные вопли. В том числе и
рассказ ее мужа о его здоровье. Трезвый он не хотел тревожить Дашу
и говорил только радостные вести. Дескать, руки шевелятся все
быстрее и без боли, ожоги уменьшаются. И вообще, он молодчина! А
гишпанский врач, гадина такая, все поддакивал мужу.
Оказывается, это только первая часть
известий. Была и вторая, менее радостная. Выздоравливать-то он
будет, но даже сейчас понятно (ему), что не до конца. Сказал бы и
жене, не чужая чать. Родила одного, носит второго, а он скрывает,
паразит! Вотчина ведь большая, и им хватит и детям, чего уж там. И
чтобы теперь даже не намекал о службе!
Все это она выдала попаданцу (и мужу)
Дмитрию. Правда, молодчина, до этого помогла поправить немножечко
здоровье, хотя бы от похмелья, Ничего такого, рассол, травяной
напиток, потом горячая еще гречневая каша с животным (сливочным)
маслом и курой. Наелся и почти избавился от похмелья. Хорошо!
А уже потом стало плохо. Даша чисто
по-женски начала с ним разговаривать, вернее, подначивать. Слово за
слово и, в конце концов, она потребовала работать преимущественно в
вотчине, а на службе появляться лишь изредка. Хватит уже, ведь
здоровье на ней потерял. Причем, не как все, от врагов внешних. В
ходе придворных игр от Меньшикова! Может, все уже?
Эти смешные игры он видел уже и в XXI
веке. Частности менялись, главное оставалось – женщина, как
существо домашнее, хотела и мужа домой. И ничего, что сама теперь
казенный работник с чином (корабельный подмастерье). Государь Петр
Алексеевич еще при беседе в Воронеже прямо сказал – построит шхуны
в частной верфи князей Хилковых, переведет в казенную верфь с
одновременным повышением в чине. Ибо работников таких мало, а
русских так почитай вообще единицы. Так что, милый, поменяем
местами. Ту будешь дома, а я буду служить.