— И что, тебя это даже не бесит? Я слышала, многие местные
недовольны подобной расстановкой сил, кто является pater для искусственно выращенного вампира, кто обладает над ним
властью создателя?
Мужчина запрокинул лысую голову и рассмеялся, его длинные
клыки подсветились в люминесцентном освещении, а вязь твердых мышц на широком
торсе заходила ходуном, ловя отблески стробоскопа с танцпола.
— А мне сначала показалось, что ты совсем зеленая! — за
смехом альбинос постарался скрыть возникшее в голосе раздражение. — Это кто же вбил
в твою светлую головку эти средневековые установки? Вампиры Нового Вавилона
свободны от своих создателей и вольны делать всё, что вздумается.
Бармен в последний раз окинул ее оценивающим взглядом, а
затем медленно поклонился на манер давно забытой аристократии и отвернулся к
другим клиентам, какой-то около звериной походкой обходя весь бар. Карина
затаила дыхание, но постаралась растянуть на лице улыбку, поднимая со стойки
вновь полный бокал. Вампир сорвался с крючка, а пара посетителей по-соседству заметно
косилась в ее сторону. Нужно действовать осторожнее, местные не хотели болтать
лишнего.
Плотно удерживая стекло между пальцев, Тайт плавно огибала
танцующих, все сильнее отдаляясь от барной зоны. Нужно было сменить дислокацию:
к их разговору с барменом могли прислушаться многие, лишний раз создавать
прецедент одним поведением не стоило, Маракс задушит ее на следующее же утро,
если узнает о подобной неосмотрительности. Агент вновь окинула зал взглядом и
приглядела удачное место у колонны, но твердый голос, возникший за спиной,
вдруг окликнул, заставив замереть на месте:
— Добрый вечер, — это
был приятный баритон высокого длинноволосого блондина, всем своим видом
демонстрирующего принадлежность к совершенно другой когорте вампиров,
отличающихся от таких как бармен-альбинос и многих из танцующих в первую
очередь абсолютно иной энергетикой. Властной, тягучей и тяжелой, почти как
огромный изумрудный перстень на большом пальце незнакомца.
— Приятно видеть старую этику в прекрасном воплощении,
добрый вечер, — не поскупившись на комплименты, Карина пустила в ход
припасенную для таких случаев игривую улыбку и отсалютовала мужчине бокалом. У
“старых”, а к ним этот вампир относился без сомнения, была своя моральная брешь
– бесконечная, неуемная гордыня. И на ней стоило играть.