— Никого не видела, мы редко патрулировали побережье, а в целом – сыро, собственно, как и везде на
окраинах республики, — как-то неестественно легко, не таясь, ответила
собеседница. — Знаешь, я даже по связи чувствую аромат похмелья. Вчера был
хороший вечер?
Илона усмехнулась, затушила сигарету пальцами и бросила
мундштук на кухонный остров, дотягиваясь до все еще закрытой бутылки
кальвадоса. Спутниковой связи не удалось скрыть не только ее охрипшего от
количества выпитого голоса, но и наигранной легкости, с которой Карина Тайт
пыталась вести диалог. Может с кем-то ей и выходило вести подобную игру, но уж
точно не с Альбеску. Они изредка переговаривались по телефону, больше
переписывались, но не заметить разницы между обычной Кариной и
Кариной-пытающейся-что-то-скрыть – почти невозможно. Тайт перестала быть хоть
сколь-нибудь легкой, когда пронзила шестивековую плоть своего бывшего и спешно
убыла на север под эгидой “свобода-равенство-смерть вампиру”.
— Не то слово, вечер и впрямь вышел запоминающимся, но он по
сравнению с твоим звонком весь последний год – посредственное событие, — с
хрустом контрольной ленты она вскрыла бутылку и выдохнула, растирая запястьем
налипшую на глаза сонливость. — Что-то случилось? Обычно звоню тебе я, и то… в
моменты слабости и опостылевшего одиночества. Или решила сообщить новый номер?
— Нет, ничего серьезного, просто подумала, что нужно
поговорить, к тому же было бы интересно приехать, взглянуть на город – наверняка, многое изменилось, — закончила
Карина всё с той же легкой ленцой в голосе. Илона едва не закряхтела прямо на
связи: подобная легкомысленность? Вряд ли.
— За восемь лет? У людей и дэвов – многое, а вот у одного
венгерского князя наверняка все еще клык на тебя ноет и печенка горит от того
довольно неприятного яда.
— Это была вынужденная мера, Илона, ты же знаешь.
— Я-то знаю, что вынужденная, но тебе повезло, что он
остался жив, а то обычно за такое вампиры вверх ногами людей вешают с
отрубленной головой, фетиш у них такой что ли, — сделав приличный глоток из
стеклянного горлышка, женщина сгорбилась и поставила бутылку на пол. — А так…
только обсмеяли князя, что его – ужас ночи, страх детей – опрокинула
двадцатилетняя студентка.
— Дуракам везет, — флегматично прокомментировала Карина, но
Альбеску отчего-то стало так смешно, что она загоготала прямо на линии. Они
обсуждали тот давний случай уже чуть ли не миллион раз, но ей до сих пор не
удавалось удержать в себе очередную стихийно родившуюся шутку. И вряд ли за
такое ее хоть сколь-нибудь можно судить.