— Милочка, даже с вашей недовампирской сутью вы выглядите
потрепанной, что-то случилось? – спросила Илона, не отрывая взгляда от рун. Ее
карие глаза казались почти черными, когда Альбеску так сосредотачивалась на
работе. Слегка смуглые женские плечи, укрытые кашемировым палантином, сильно
контрастировали с выбеленным лицом, открытым высокой, объемной прической с
атласной лентой на макушке. Винтажный корсет плотно стягивал внушительную
грудь, а торчащие из широкой длинной юбки сапоги-ковбойки вносили в образ
абсолютного безумия. Илона Альбеску имела специфический вкус. Даже в друзьях.
— Я почти переспала с ним, Ило, — тихо призналась Тайт,
покинув место обнаружения тела она не могла думать ни о чем другом.
— Вот ничего себе, Карина, двадцать восемь годиков, всего
несколько недель в столице и уже…
— Я почти переспала с Дезсо, Илона, — уточнила Карина,
прервав шутливое подтрунивание подруги. Тонкие картонные пластинки выпали из
рук провидицы, она удивленно вскинула брови, уставившись на женщину, и даже не
попыталась захлопнуть открывшийся рот. Наверняка она не ожидала услышать
подобное, когда просила приехать ее, чтобы обсудить какие-то новости.
— Мать, да ты в конец рехнулась, — прохрипела Альбеску,
подтянув к груди спавший с плеч палантин. — Ты по работе пересеклась с ним, да?
Так быстро? Карина, если ты забыла, то я напомню. Это Дезсо Редей, это
венгерский вампир, которому шесть веков уже, он не давал тебе ни шагу, ни
вздоху. Ты забыла, как сбегала из города, бросив учебу, друзей, ставших тебе
семьей? Или может забыла, как приставил к тебе наблюдателя, а после четвертовал
его, когда тот ударил тебя за то, что ты ослушалась его и поехала на ту несчастную
студенческую вечеринку? Он жесток, Карина, безумен и жесток, ты так говорила!
Ты боялась его больше, чем любила.
Единственным человеком, знавшим об их истории с
романтически-наивного начала до кровавой кульминации, была Илона. Всегда
оставалась только она. Они познакомились в университете: Карина попала туда
благодаря специальной стипендии, учрежденной Республикой в поддержку высшего
образования для выходцев из приютов, а Илона Альбеску — приемная дочь
обеспеченного художественного мецената, за которого ее мать вышла почти сразу
после ее рождения, — уже обучалась там второй год. Настоящего отца Илона
никогда не знала, но дэвианская наследственность оставила слишком яркий след,
чтобы сомневаться в генетике. Тайт потерла переносицу, каждое слово подруги
стреляло в упор, стараясь подобрать слова она заговорила, тихо и вкрадчиво: