Не ожидая от бомжа такой прыти, я кубарем скатился в траву,
приложившись обо что-то спиной.
Кирюша же поставил лавочку на место, стряхнул невидимые пылинки,
поставил бутылку и, развернув газету, положил на неё баранку
колбасы.
Умопомрачительный запах краковской вывел меня из прострации.
Сглотнув голодную слюну, я прополз на карачках в траве в сторону
от лавки. Ну их, всё-таки я не такой кровожадный, что лавочек в
округе мало. Да и весь цивилизованный мир решает все диалогом, а не
игрой мышц.
— Что и требовалось доказать. Ладно, недоросль, ползи
по-пластунски со двора и иди в сторону остановки, мы тут с
профессором пошептались…
***
Уставший и голодный, я стоял на пороге квартиры, сжимая в руках
связку ключей.
— Я же говорил, что имею кое-какие сбережения, — не без
гордости произнёс Рутенберг.
— Это что, ты в тайне от жены квартирку приобрёл? —
присвистнул Олег. — Надо же, кто-то ж дал, — подколол он
профессора.
— Не совсем так, квартира эта моя давно, еще до брака. И
должна была отойти супруге, но я не успел, — сбиваясь со слова
на слово, стал оправдываться профессор. Видимо, он был смущён до
глубины своей неупокоенной души. Оно и понятно, имея репутацию
честного человека, так быстро скатиться вниз по эволюционной
лестнице с профессора кафедры до взяточника.
— Ага, и сам отошёл, — не унимался Олег, — Прям
пещера Али бабы. Это ты всё на зарплату преподавателя заработал?
Или щенков продавал?
— Каких щенков? — не понял Рутенберг.
Я дёрнул себя за мочку уха, уж больно зудело всё внутри, когда
эти двое начинали вести активную словесную перепалку. И, не
дожидаясь приглашения, направился по коридору, заглядывая в комнаты
в поиске кухни и холодильника.
Через каждые несколько шагов в глазах как будто кто-то тушил
свет. Чтобы не дезориентироваться, я вел рукой вдоль стены и
кое-где стоящей мебели, попутно поворачивая ручки дверей, что мне
попадались.
Так я обнаружил ванную, туалет, спальню, комнату-шкаф, ещё одну
спальню, пока не запнулся об складку на ковровой дорожке и не
распластался на входе в гостиную — кухню. Сил подняться у меня уже
не было, и я стал проваливаться в темноту. Черт...
Сколько я был без сознания, я не знаю. Страшно было представить,
что произошло за это время со мной. Поэтому открывать глаза я не
спешил, поочерёдно проверяя возможность управления собственным
телом.