Публика отозвалась сдержанным гулом;
особенно усердствовала галёрка. Похоже, за почти век, миновавший со
времени написания повести, готические романы не растеряли своей
популярности.
- К этим же приёмам обращается и
Михаил Загоскин в романе «Юрий Милославский или Русские в 1612
году», где так же прослеживаются мистические мотивы: пророчество,
вещий сон, колдовство, пленение, заточение в подземелье, возмездие
за грехи, запретная любовь. Позже он выпускает цикл рассказов
«Вечер на Хопре», объединяет которые обсуждение сверхъестественных
явлений, событий далекого прошлого, страшных историй и суеверий, не
имеющих рационального с точки зрения рассказчика объяснений.
В середине двадцатых в русской прозе
окончательно формируется своеобразный жанр романтической повести с
фантастическим уклоном. Одним из первых произведений подобного рода
стала «Лафертовская маковница» Алексея Перовского, опубликованная в
двадцать пятом году, получившая весьма высокую оценку самого
Пушкина. Позже мистические мотивы он сам использует в повести
«Гробовщик» и, разумеется, в «Пиковой даме. Стоит так же упомянуть
о Владимире Одоевском и его повестях «Косморама», «Город без имени»
и «4338-й год». И, разумеется, Гоголь - здесь пояснения излишни,
это и так всем известно…
Галёрка опять отозвалась весёлым
гулом – да, мол, известно, и ещё как! Докладчик дождался тишины и
продолжил.
- Как вы можете заключить,
отечественная фантастическая литература обращается ко всему
мистическому, загадочному, таинственному. Из общего ряда
выбивается, разве что, «Четвёртый сон Веры Павловны» из известного,
надеюсь, всем присутствующим произведения. Смело можно сказать, что
это чуть ли не первый в российской литературе пример жанра,
вынесенного в название нашего собрания, а именно – футуровидения,
рассуждения о будущем…
На этот раз загудела не только
галёрка. Автор романа «Что делать»заслуженно считался возмутителем
общественной мысли и смутьяном; номера «Современника», в которых он
был опубликован, были изъяты, что не помешало тексту разойтись в
тысячах рукописных копий, не считая нескольких зарубежных изданий.
В студенческой же, захваченной фрондой среде он пользовался
неизменной популярностью уже третий десяток лет.
- Никогда не слышал об этом писателе.
– шепнул литератор своему спутнику. Им с бароном не досталось
сидячих мест, так что выступления пришлось слушать, стоя между
колонн в конце зала.