Не думал, что этот идиот начнёт действовать так скоро. А вот поди ж ты!
Так какой он предпримет шаг теперь? Когда все его потуги прошли мимо кассы?
Может из схрона всё же достать ствол?
Ц, Марина увидит, испугается.
Ладно, поживём, увидим.
– Ты уже проснулся? – слышу её голос, когда она бесшумно спускается по ступенькам.
Смотрю на часы, и перевожу взгляд на неё.
Твою мать. Присвистнуть готов, как тот волк из долбанного мультика про Микки Мауса.
С растрёпанными волосами, спускавшимися по плечам и груди, в белом махровом халате… заспанная и такая притягательная, что…
Волков, да твою мать. Ну как-то, а? Просто, отвернись!
С усилием отвожу взгляд.
– Ты завтракал? – спрашивает она, словно не понимает, какой эффект создаёт своим внешним видом.
– Да, – говорю, сдерживая эмоции.
Мне вообще не нужно, чтобы она поняла, как меня по ней кроет.
Для неё я всего лишь телохранитель, пусть так всё и остаётся.
Предлагает заказать обед из ресторана, и я соглашаюсь.
День плавно близится к вечеру.
Мы сидим на диване и смотрим телек.
Не знаю, что она там интересного увидела, я же слежу за каждым её движением.
Чёрт, да меня самого начинает пугать эта странная зависимость от неё!
Будь я на её месте, давно бы прогнал нахрен такого конченного придурка.
Она настолько близко, и всё ещё в своём халатике, что мне дышать становится трудно. Вся кровь ниже пояса. Сюрприз, бля!
Нужно срочно под холодный душ.
Да, окей, полчаса под ледяными струями и вот я снова вхожу в гостиную, и…
– Я обработаю твои раны, – произносит Марина, стоя передо мной с кейсом в руках.
– Не… стоит, – хриплю я.
– Это не обсуждается! Ты вчера так и не обработал их. Так что возьму это на себя! – говорит и я едва не начинаю стонать.
Сидя на диване, отодвигаюсь от неё как можно дальше.
– Неужели тебе не больно? – спрашивает негромко.
Больно, блин. Очень. Но не руке, которую она аккуратно обрабатывает смоченным в какой-то вонючей дряни, тампоном. А в штанах.
Снова бы под душ, да она не поймёт моего развившегося пристрастия к водным процедурам.
– Здесь такой порез, что страшно смотреть, – продолжает Марина, а я с трудом отвожу от неё взгляд.
– Можете не смотреть. Я сам всё сделаю, – говорю негромко.
Да, годы практики, и мои эмоции остаются только моими. И похрен, что в душе настоящий пожар. Она об этом никогда не узнает.