Катя танцевала рядом. Мы явно перебрали и уже обнимались, пошатываясь, поддерживая друг друга, чтобы не свалиться на пол. Это было так весело, но мне было не по себе от всего этого. Комната шла кругом. К моему счастью, или, к сожалению, наши танцы прекратились, когда на пороге загородного дома появились пятеро пацанов во главе с Тимуром.
Эти парни всегда ходили именно в таком составе: Женя, Никита, Тимур, Ваня и Олег. И самым опасным, красивым и единственно любимым из них для меня был Тимур. Парень, из-за которого я долго не могла прийти в себя.
— Ты чего припёрся?! — рявкает на него Катя.
— Да вот, решил посмотреть, как моя сестричка отдыхает! — говорит Тимур и ухмыляется, осматривая нас. Тимур её сводный брат.
Катя всё ещё обнимает меня, наши тела находятся близко друг от друга. Я смутилась из-за взгляда Тимура, убрала Катины руки, отступила на шаг назад и отвернулась. Меня их ссора не должна волновать, они сами всегда могли без помощи разобраться.
Тяжёлое гудение толпы плавно переходит в высказывания неудовольствия. “Катя ведь сказала, что нам не помешают!”, “Зачем тогда мы тут собрались, если её родня против?” — все эти высказывания меня так раздражали, что я не смогла промолчать:
— Вы сейчас серьёзно? — я довольно громко рявкнула на “друзей”. — Вас что выгоняют отсюда, или вы, блин, давали деньги, чтобы это всё организовать? Хоть совесть поимели бы!
Так я заступилась за подругу, которая теперь смотрела на меня, вместо того, чтобы разговаривать с братом. Да и Тимур, приподняв бровь, разглядывал меня. Его ухмылка теперь выражала некую гордость, и от этого вида моё сердце сделало кульбит.
“Успокойся, Настя! Ты разве забыла, кем он тебя считает? Ты страшилище! Вот и веди себя так!” — отгоняю от себя глупые мечты о том, как сильно я его могла бы любить, если бы была хоть капля взаимности...
Но этого не понадобилось, раз я уже к концу вечера оказалась запертой с Тимуром в одной комнате.
Я не знаю, не помню, как тут оказалась, как оказалась с ним! Тимур не говорил, он действовал. Его руки трогали меня, хотели стянуть белую блузку, но я его остановила.
— Ты сказал, что я... — не договариваю, потому что не выходит. Мои губы попали в плен его губ. Несколько ловких движений руками, и я остаюсь абсолютно голая перед ним. Становится безумно стыдно, и я, как могу, прикрываю свое тело и отворачиваюсь. Хотя лучше пусть смотрел бы на меня спереди.