***
Проснувшись от громкого собачьего лая, не сразу поняла, где нахожусь. Лежала одна на какой-то узкой кровати, укрытая одеялом прямо поверх одежды. Память возвращалась постепенно. Сперва почему-то вспомнила, что, когда засыпала, покрывала на мне не было и в помине. А потом в голову резко врезались все события последних суток. С колотящимся сердцем я подхватилась.
Где мой раненый? Куда он мог подеваться-то в таком состоянии? На всякий случай свесила голову и, приподняв краешек простыни, заглянула под кровать. Пусто. Я стала со всей возможной скоростью выбираться из-под одеяла, уже почти вылезла, но запуталась в длинной юбке и чуть не полетела на пол. Ну что за растяпа?
В этот момент послышался покряхтывающий голос хозяина, словно он нес какую-то тяжесть.
— Ну вот, почти на месте, еще пару шагов, держитесь, аккуратно, тут порог! Вот та-а-ак.
В следующий миг дверь распахнулась, и на пороге появился старик, на котором почти безвольно повис мой подопечный. Мы встретились глазами. Он в первый раз смотрел на меня осознанно. И этот внимательный, оценивающий, немного с прищуром взгляд пронзительных голубых глаз мне совсем не понравился. Захотелось прикрыться даже несмотря на то, что я была одета. Сначала совсем растерялась, а потом разозлилась. Какого черта он так пялится?!
Неловкий момент нарушил лесник.
— Упрямый он у тебя, Августа, — прокряхтел тот, вводя мужчину в комнатушку и усаживая на кровать рядом со мной. — В ведро ни в какую не согласился, пришлось помогать во двор выйти.
Я подхватилась и резко отошла от кровати. Старик странно на меня посмотрел. А мне вдруг стало так неловко, что я почувствовала, как щеки начинают гореть. Одно дело — находиться с ним рядом, пока он без сознания. Я даже не воспринимала его как кого-то постороннего, быстро привыкнув к его присутствию и запаху. И совсем другое дело, когда на меня смотрят эти серьезные голубые глаза.
Чтобы скрыть румянец на щеках, сорвалась с места и выбежала из комнаты, пробормотав что-то вроде того, что мне тоже срочно нужно. Пес радостно залаял, а потом начал вилять хвостом, когда я подошла к нему, чтобы погладить и успокоить. В действительности успокоиться нужно было мне самой.
Я пришла в чувства, только когда умылась и смочила затылок холодной колодезной водой из ведра, которое стояло на крыльце.