Кажется, что самый очевидный вариант – Елизарова. Но… она
хитрая, трусливая и, к сожалению, не настолько тупая, чтобы
действовать сразу после открытой стычки. Стычки, которую видел не
только глава совета, но и инквизитор. Да и Диану убили до суда над
Ингой… С другой стороны, совсем списывать со счетов светлых пока не
стоит.
Я снова кошусь на часы, делаю глоток.
- Ты хочешь узнать что-то еще? – спрашиваю открыто, потому что
терпение мое почти на исходе.
- Нет. Я свяжусь с тобой, - Литвин переворачивает свою чашку,
гибко, бесшумно поднимается и так же бесшумно идет к лифту. Мне все
еще непонятно, о чем он думает, непонятно, какие выводы сделал.
Напряжение заставляет кожу покрыться мурашками, я опять ощущаю
неясную тревогу. Тем больше, чем дольше смотрю на высокую, жилистую
фигуру. – Дорогу найду, можешь не провожать.
Я остаюсь на месте, пью кофе… Ну, или делаю вид, дожидаюсь, пока
перед иным бесшумно откроются створки лифта.
- Бесплатный совет, - вдруг замирает Александр, уже стоя в
кабине, - научи своих ведьм уважению.
И двери наконец закрываются, а я скриплю зубами и закрываю
глаза. Вообще, Литвин, конечно, прав… И Марина и Вика вели себя
сегодня… хреново, чего уж там. Главу Совета лучше не дразнить
лишний раз – себе дороже.
Я наблюдаю из окна за тем, как Литвин садится в своего монстра,
как заводит двигатель и уезжает. И только после этого поднимаю
трубку и вызываю к себе Марину и Вику. Обе – почти девчонки, но
гонора в них хватит на десятерых. Обе не понимают, почему я их
позвала. Стоят, дуют губы, переглядываются.
- Знаете, чего я не терплю больше всего? – рассматриваю я гущу в
опустевшей чашке Александра. Он оставил мне ее специально, в этом
нет никаких сомнений. И крупинки кофе складываются сейчас в четкий
и ясный узор, а мои губы сами собой растягиваются в улыбке. Темная
гуща рисует мне чертополох – растение, что по поверьям отгоняет
чертей.
Чертей? Серьезно, Литвин?
- Неповиновения, верховная, - наконец решается Вика, заставляя
вспомнить о своем существовании. О том, что я задала обеим вопрос.
Голос ведьмы тих, взгляд полон щенячьей преданности и покорности. И
куда что делось, спрашивается…
- Печально, но нет, - совершенно искренне комментирую я,
оглядывая обеих. – Я не терплю непроходимого идиотизма. А вы обе
продемонстрировали его во всей красе. Вы обе узнали иного, что
пришел со мной, и вы обе повели себя, как альтернативно одаренные.
Поэтому в резиденции и рядом с собой вас обеих я видеть больше не
желаю. Сегодня же вы отправитесь в свои ковены, расскажите о том,
что сделали и получите соответствующее проступку наказание от глав.
Свободны.