Здесь так много всего: раздражение, откровенная ярость, обиды,
неприятие, раздутое до бесконечности самомнение и разочарование,
даже отголоски страха и неуверенности. Коктейль не то чтобы
вкусный, но исключительно питательный, потому что приправлен силой.
Этого всего недостаточно, чтобы я полностью насытился, но вполне
хватает, чтобы чудовище внутри меня на время уснуло и не отвлекала
позывами свернуть кому-нибудь шею, например, той же Алевтине.
За этим совещанием следует сразу следующее, потом еще одно и
еще. Проходят они уже спокойнее, но затягиваются довольно сильно. И
заканчивается ведьминская пляска только ближе к полуночи. А после
этого я, как обычно, скрываюсь в своем кабинете и тащу на себя
следующую папку, чтобы наконец заняться чем-то полезным.
Здание Совета понемногу пустеет. Смолкают голоса, шорохи, топот
ног, исчезают ад и свет, висящие тут днем плотным пологом, смолкают
бесконечные телефонные трели.
Я работаю быстро. Просматриваю документы и файлы, курю опять
одну за одной, пью местный кофе. Вопреки всему, цифры, колонки и
отчеты меня расслабляют. Пожалуй, я мог бы даже полюбить свою
работу, начать получать от нее удовольствие, если бы помнил, как
это делается.
Но я не помню. Я вообще очень многое перестал помнить и ощущать.
Не могу сказать, что скучаю по былым ощущением. Хотя, возможно, эту
свою способность я тоже утратил. Ну что ж, кто из нас не без
греха?
Ближе к часу, я оставляю последнюю пометку в очередном файле,
отправляю его на доработку и выключаю компьютер.
На улице поднялся ветер, он тащит по асфальту мусор, раскидывает
по тротуару скелеты прошлогодних листьев и забирается холодными
руками под одежду, пробуя то ли ее содрать, то ли, наоборот,
прижать плотнее. Но единственное, что ему пока удалось, обломать
несколько тонких веток на ближайших деревьях и загасить бычок в
моей руке.
Я выбрасываю окурок в урну, щелкаю сигнализацией и иду на
парковку, по дороге снова заказывая доставку. Пицца провалилась в
желудок так давно, что показалась всего лишь сном.
Вот только стоит мне подойти к машине, как за спиной раздается
стук каблуков. Я закатываю глаза, разворачиваюсь и молча наблюдаю
за приближением светлой. На ней плащ на две ладони выше колена и
каблуки на тонкой шпильке. Тот самый ветер треплет шелковый шарф на
шее.