Доходит до светлой на этот раз мгновенно. Доходит вообще
все: и то, что она зря потратила время, и то, что помогать я не
буду ни при каком раскладе. Елизарова сжимает губы, стискивает
челюсти, мечет в меня полный злости взгляд. Уже открывает рот,
чтобы что-то выплюнуть… Никак благословение, но не успевает. За ее
спиной, удивляя меня бесконечно, останавливается Дария. Кладет
тонкую руку на обнаженное плечо, сжимает так, что короткие ногти
впиваются в кожу, заставляя Елизарову вздрогнуть. Дашка наклоняется
к светлой.
- Последнее предупреждение, Лиза, - тянет темная
ласково, почти томно, низко, - еще раз допустишь нечто подобное, и
я тебя уничтожу, - щелкает пальцами свободной руки, и прямо перед
нами на стол падает кусок чьей-то плоти.
Елизарова смотрит на него не отрываясь, на кровавые
пятна, ползущие по столешнице, на просыпавшуюся из солонки соль, на
мышцы. Бледнеет мгновенно, потому что язык перед нами выглядит так,
как будто его вырвали несколько секунд назад. Не отрезали, а именно
вырвали вместе с корнем, мышцами и всем тем, что к нему
прилагается. Уверен, если прикоснусь, почувствую
тепло.
- «За три преступления Израиля и за четыре не пощажу
его, потому что продают правого за серебро и бедного – за пару
сандалий». Я решила последовать совету Амоса, старик знал, о чем
говорил, да, Лиза? – мурлычет Дария напоследок, цитируя одного из
пророков. Выпрямляется, отпускает плечо Елизаровой. – Добрый вечер,
Александр, - мягко кивает мне, едва заметно вскидывая
бровь.
- Добрый вечер, Дария, - склоняю я голову в ответном
жесте.
- Мы стали с вами слишком часто видеться, - ведет
Лебедева плечом, выражая собственную досаду от этого прискорбного
факта. – Мне бы хотелось, чтобы это прекратилось.
- Взаимно, Дария, - улыбаюсь шире в ответ. – Полагаю,
решение данного вопроса полностью в вашей власти, - намекаю на
произошедшее не так давно в квартире Цирелли и ее заявление о
повестке. Лебедева фыркает, на дне глаз мелькает
раздражение.
- Я подумаю, что можно сделать, - бросает коротко,
разворачивается и уходит. Я чувствую внимание Зарецкого, краем
глаза замечаю спустившуюся к нему Элисте, но не отвлекаюсь от
Елизаровой. Ведьма все-таки успела накосячить.
- Я тебя внимательно слушаю, Лиза, - снова откидываюсь я
на спинку кресла. Язык все еще валяется на столе, кровь с него все
еще течет, запах все еще щекочет нос.