Я обхватила руками плечи, чтобы
скрыть озноб, пробежавший по телу, неужели замёрзла после купания
или подхватила какую-то заразу?
— С вашего позволения, возьму Макбет
и пойду.
— Час от часу не легче! — схватив за
плечо, муж пригвоздил меня к стене, другой шлёпнул книгой рядом с
моей головой. — Неужели это намёк? Строишь из себя леди Макбет?
Я широко раскрыла глаза, вдыхая
аромат алкоголя с нотками хвои.
— Что ты себе позволяешь! — Мне лишь
оставалось прошипеть так и упрямо встретить злой оценивающий
взгляд. — Каким образом обычное чтение книги может быть расценено,
как намёк?
— А с какой стати тебе читать
трагедии перед сном? — герцог не спешил меня отпускать. — Да будет
тебе известно, леди Макбет плела интриги и вынудила собственного
мужа свергнуть короля. И ты спрашиваешь меня, того, кого чуть не
обвинили в измене, почему я злюсь?
Глубокий вдох и выдох.
— В таком случае, не понимаю, почему
ты ещё не сожёг половину собственной библиотеки, сочтя, будто
писатели прошлого уязвляют твою раздутую гордость столь
безответственными сочинениями.
Теперь уже настала его очередь
удивляться. Но, к сожалению, гнев бурлил в нём с неистовой силой,
ища выхода, но не находил. Видела это во взгляде. Чувствовала почти
осязаемо.
— Томик Тита Андроника ни в чём не
виноват. Я тоже. Я не заставляла тебя принимать решения, которые
повлекли подобные последствия, поэтому прошу простить.
Я попыталась вырваться, но он меня
остановил, силой удержал на месте.
— О, не так быстро, — процедил он
сквозь зубы. — Если не ты, то твой отец и его покровитель сделали
это за тебя. Но ты, ты участвуешь в интриге или нет? Ты меня
предаешь? Передаёшь сведения, клевещешь? Что-то замышляешь у меня
за спиной?
— Не имею ни малейшего понятия, —
соврала, не моргнув и глазом. Да, это я умела, но чувствовала себя
гадко, будто вылила на голову ведро помоев.
Что-то я всё-таки знала и скорее
всего Сесилия точно была замешана в нехорошей истории, иначе бы не
вела себя столь рискованно и не отдала бы собственного сына
кормилице. Боюсь даже предполагать, что со мной будет, если обман
раскроется. А уж смерть Фидении — недвусмысленно намекала,
наверняка в этой истории замешаны интересы очень влиятельных людей,
для которых человеческая жизнь не стоит и двух пенсов.
Моя задумчивость была превратно
понята, потому что муж продолжил нападать, словно и не слышал мои
оправдания.