Жозе готов был поклясться, что в неровном свете луны, который освещал камеру через большое зарешеченное окно под потолком, он увидел, как в приоткрытом ротике незнакомки блеснули клыки. По звуку голоса арестант заключил, что дама всё ж таки довольно молода. Не то чтобы это играло сейчас какую-то важную роль, но как показывал жизненный опыт отставного военного, с дамами в летах сложнее договариваться, чем с более юными особами.
Тюремная камера – не каюта на любимом судне и даже не ночлежка морячков, в которой Жозе кантовался последние дни, так что мужчина не имел желания оставаться среди негостеприимных каменных стен, если появилась возможность выбраться на волю. Затолкнув подальше сомнение и привидевшийся образ клыков, Вакса решительно двинулся к открытой двери, за которой уже скрылась странная дамочка. Если из этой истории и выглядывал тлеющий фитиль, то Жозе предположил, что загасит его при первом же удобном случае.
Хмурый вид охранника с письмом и дубинкой в руках только придал узнику ускорения. Оказавшись на улице, Жозе первым делом втянул сырой вечерний воздух. Мужчина сделал это через нос с сопутствующим шумом, как делают на показательных выступлениях уличные актёры либо люди, соскучившиеся по воздуху без примеси ароматов подгнивающей соломы и чужих экскрементов. Сунув руки в карманы брюк и качнувшись на носках, бывший арестант внимательно изучил улицу, пожалуй, даже шумную для теперешнего времени суток.
По мощёной мостовой спешили куда-то не столь уж редкие прохожие, бегали стайками оборванцы, крики которых смешивались с топотом копыт и скрипом колёс кэбов, охотились у стены соседнего дома на подвыпивших работяг престарелые жрицы любви. Воздух был свеж до неприличия, и об этом сигналили наиболее чувствительные участки кожи. Тёплая одежда моряка осталась на судне вместе с документами, ценными вещами и другим нажитым за десять лет скарбом. Сейчас на мужчине прямо поверх тельника была надета не слишком тёплая тужурка, в которой было достаточно комфортно в камере, но довольно прохладно на улице. Холодный воздух пробирался под одежду, но его колких прикосновений было недостаточно, чтобы у моряка появилось желание вернуться в участок. На улице было не только непривычно зябко, но ещё и свободно, и светло. На небе хорошо очерченным ярким пятном блестела луна. Жозе нашёл светящийся кругляш похожим на кусок сливочного масла, уже оплывший по краям на сковороде. В животе потянуло от голода.