Инспектор Крексон открыл глаза и устало зевнул. Мужчина повёл плечами, чтобы размять затёкшие мышцы. Он собрался по привычке придержать шляпу, выходя из кэба, но, ухватив рукой воздух, лишь недовольно вздохнул. Возница щёлкнул кнутом, и лошадка побрела к перекрёстку. На улице оказалось не так светло, как рассчитывал инспектор и, спустившись на мостовую, он достал из кармана часы. Фигурная стрелка остановилась на цифре пять, а тонкая минутная только покинула деление, соответствующее тройке.
— Четверть шестого, — констатировал Крексон и одним движением захлопнул крышку часов, на которой была изображена свернувшаяся клубочком лиса.
Сделав глубокий вдох и уловив свежий запах лошадиного навоза, мужчина поморщился и поспешил подняться по лестнице. Инспектор и раньше бывал в доме у мисс Холлс, но ни разу ещё по такому поводу, как сегодня. Томас смотрел на входную дверь и медлил. В тот злополучный вечер в опере, когда Крексон пожаловался Ширли на трудности с делом Ночного Рвача, инспектор и представить не мог к чему это приведёт. Томас не понимал, что на него нашло, когда он предложил кицунэ консультировать Котланд Гард по делу убийцы, который, по одной из версий, был оборотнем.
Это произошло неделю назад, и с тех пор каждый день Томас думал о том, как бы ловчее отозвать своё предложение, пока Ширли не успела влезть в это дело по самые кончики своих хвостов. Сколько их там уже у неё, три? Инспектор лишь раз видел мисс Холлс в теле лисы, давным-давно, когда она перекинулась без оглядки на место, чтобы спасти ему жизнь. Из островных легенд и сказаний он знал, что чем сильнее становится кицунэ, тем больше у неё хвостов.
Но, в те времена, когда Крексон видел Ширли в звериной форме, у неё был только один хвост. Уже тогда кицунэ была невероятно сильна. Благодаря тому случаю, Крексон знал, что на улицах Рандома орудует кто угодно, но не верфокс. Следы острых, как иглы, когтей и раны с обожжёнными краями на чужом теле инспектор запомнил на всю жизнь. И они не имели ничего общего с тем, что остаётся от танца смерти Ночного Рвача.
Несмотря на собственную уверенность в невиновности кицунэ, инспектор прекрасно понимал, что одних его слов в защиту подруги будет недостаточно. А люди обвинят, непременно и обязательно укажут пальцем, будут громко кричать: «убийца она», если или когда увидят на месте преступления лисицу-оборотня.