– Эх, милый, ты в Дании не был, – вздохнула я. – Может, съездим в свадебное путешествие в Копенгаген?
– Боюсь, это в копеечку влетит, а от тебя мне не хочется зависеть.
– Хорошо, – засмеялась в ответ, – чтобы ты не очень расстраивался, будешь моей крышей.
– Ещё чего! – фыркнул этот хитрюга, вновь заключая меня в объятия.
– А что, хорошая идея, – обрадовалась я, – крыши у меня нет, а рэкетиры сто процентов наедут.
– Сплюнь! – хором крикнули Кирилл и Елена Сергеевна.
Свекровь – это, пожалуй, худшее, что может быть в жизни, но мне повезло: у меня их нет.
Наверное, это некрасиво, говорить, но слава богу… Что случилось с матерью Влада, я слышала краем уха. Она, по-моему, утонула или что-то в том роде, а мать Кирилла тоже
была следователем, и какой-то преступник застрелил её.
И теперь покойную Ларису Максимовну мне
заменяет Елена Сергеевна, её мать и бабушка Кирилла.
Надо сказать, она чудесная женщина, мы как-то сразу нашли
общий язык и даже подружились, невзирая на столь значительную разницу в возрасте.
Елена Сергеевна сразу переселилась к нам в дом, и я теперь просто не представляю жизни без неё.
– Значит так, дамы, – решительно воскликнул Кир, отпуская меня, – если вы так любите этот лошадиный корм, то ешьте на здоровье, а я бы хотел бутербродов.
Я подпёрла рукой подбородок и с улыбкой произнесла:
– Хорошо, я сделаю тебе горячие бутерброды.
– Вика! – сдвинул он брови. – Издеваешься, да? – и с этими словами разрезал пополам батон, намазал его маслом, сверху положил слой ветчины, запечённого мяса, сыра, горчицы, ломтиков огурцов и… И меня затошнило.
– Что с тобой? – с невинным видом поинтересовался мой благоверный, увидев, что я зажала рот рукой. – Ты, случаем, не беременна?
– Да, ложная беременность мне гарантирована, если я буду каждое утро видеть, как это ешь, – выпалила я и отвернулась к кастрюльке с кашей.
– Не сердись на него, Викуля, – мягко произнесла Елена Сергеевна, – он же мент.
– Да уж, – буркнула я.
– Вот уж не думал, бабуль, что ты не любишь полицию, – пробормотал он, заглатывая бутерброд. – Мент! Обалдеть можно! Слышал бы папа!
– А твоего отца я всегда не любила, – заявила Елена Сергеевна. – За что только его Ларочка любила…
– Наверное, за глаза, – тихо пробормотала я, помешивая уже превратившуюся в однообразную массу кашу.