Но
интуиция подсказывала: знали бы, обошлись бы куда жестче. И уж
точно без шуточек.
А
ничего так Дёрруд пошутил. Не было у парня прозвища, а теперь –
есть. Да еще такое… запоминающееся.
Сергей захихикал. Во всем можно найти
положительные эмоции.
Пока
ты жив.
-
Где вы их изловили?
- Мы
не ловили, хёвдинг. Они сами. Дерзкий сказал: хотят с нами
попировать.
Тови-хёвдинг удивился. Аж бровь
приподнял:
-
Сами? Слышишь, дядя? Эти волчата убили моего хирдмана, а теперь
хотят со мной за одним столом сидеть?
-
Твоего хирдмана? – Сергей вдруг сообразил, о ком речь и страх ушел.
Хёвдинг не знал о кораблях.
-
Твоего хирдмана? Убил? Не припомню такого. Дрался, да. Вот с ним, -
Сергей показал на Дёрруда. – Но не убил. Его убьёшь, как
же!
-
Дерзкий и есть, - одобрительно заявил Дёрруд.
-
Его звали Клёнг Прыгун, - вмешался дядя Вандиль. – Не отпирайся.
Вас видели, когда вы убегали в лес.
- Ах
этот! – Сергей взял со стола чью-то глиняную кружку, потянулся к
кувшину, но один из данов вышиб ее ударом ладони.
-
Говори, если есть что сказать! – прорычал хёвдинг.
-
Вообще-то я его не убивал, - сообщил Сергей.
Он
понимал, что его в любой момент могут зарезать или сделать что
похуже, но страха не было. Совсем.
- Он
убил, да. Тир[1] мою убил. Она красивая была. Глаза – как вода во
фьорде в ясную погоду. Копье в нее метнул и убил. Я с ним не
воевал. Ничего дурного меж нами не было прежде. Я за твоим столом
сидел, хёвдинг. Это все видели. Ты спросил: почему я пришел,
хёвдинг? Вот тебе и ответ. Я бы понял, если бы между моим конунгом
и тобой была вражда. Когда война, чужое перестает быть чужим и
превращается в добычу. Но я вижу: вот сидишь ты, вот – Геллир-ярл и
другие люди Стемида-конунга. Однако твой человек убил мою тир.
Возможно, я слишком молод и не знаю всех законов. Может в твоей
стране есть закон, который разрешает бить копьем в спину чужих
наложниц?
—
Значит ты убил его за то, что он убил твою девку? – уточнил
Вандиль.
- Я
же сказал, что не убивал его! – возмутился Сергей. – Я мог бы с ним
сразиться. Мог бы пустить в него стрелу, но признаюсь тебе,
хёвдинг, я растерялся. Только что мы сидели за одним столом, и
вдруг подбегает твой человек и бросает копье в спину моей тир. Мне
следовало драться, да. Но я подумал: это берсерк. Я побаиваюсь
берсерков, - сообщил Сергей доверительно. – Я знаю одного, Харальда
Скулдисона. Мы сражались вместе. Берсерк – это страшно, хёвдинг. Он
убивает всех вокруг и убивает очень быстро. Поэтому, - Сергей
изобразил смущение. – Мы с другом решили отступить. На крышу. А
твой хирдман, он погнался за нами. Он грыз зубами рукоять топора и
рычал. Но клянусь молниями Перуна, я не касался его железом. Я
отпихнул лестницу, по которой он лез на крышу, и мы убежали. Вот и
всё.