Первую папку старший лейтенант
госбезопасности изучал не без интереса: несколько раз покачивал
головой, поднимал в изумлении брови. Гримаса разочарования возникла
у него на лице, когда он просмотрел материалы во втором
скоросшивателе. Снова хмыкнув, молодой человек поглядел на своего
шефа так, будто ожидал от него разъяснений. Однако Смышляев ничего
разъяснять не пожелал – спросил:
– И что вы об этом думаете?
– Ну, – молодой человек прижал к
столу ладонью первую из папок, – дело о гибели женщины в подвале
Детской городской клинической больницы №1 тривиальным и вправду не
назовешь. Как она попала в подвал того корпуса – закрытого на
ремонт ещё летом? Кто-то её туда заманил, а потом запер? Но зачем?
Добивался, чтобы жертва умерла от голода и жажды? Сложный способ
убийства – и без гарантированного результата. Женщину могли
обнаружить не полгода спустя, а на другой же день. Или это был
просто несчастный случай: погибшая сама пошла зачем-то в подвал и
нечаянно захлопнулась там? Но, впрочем, раз в МУРе завели дело об
убийстве – стало быть, нашлись веские доказательства, что имел
место криминал.
– Несчастным случаем там и не пахло,
уверяю вас. – Валентин Сергеевич криво усмехнулся. – А что вы о
втором деле скажете? Я полагал, оно вас наведёт на определённые
размышления. Неужто никакие мысли у вас не возникли – в связи со
всеми тремя делами одновременно?
Старший лейтенант госбезопасности
насупился и потеребил бумаги во второй из папок. Смышляев подумал:
с таким видом теребила бы застиранный передник старорежимная
кухарка, если бы хозяйка начала учить её, как нужно стряпать.
– Вероятно, – Скрябин изобразил, что
рассматривает бумаги в папке, – я не дозрел ещё до понимания таких
дел. Да, на Каляевской улице, в самом центре Москвы, обнаружили
гражданина, который повесился в своей квартире. Возможно, это не
было самоубийство: странгуляционная борозда на фото выглядит
сдвоенной. Но, во-первых, петля могла поначалу затянуться нетуго.
А, во-вторых, если даже имела место инсценировка суицида, делом эти
должен заниматься МУР, а не «Ярополк» .
Старший лейтенант госбезопасности
выдержал паузу, коротко глянув на своего шефа. Однако тот хранил
молчание, так что Скрябин сам продолжил говорить; и тон его
сделался откровенно язвительным:
– Но я догадываюсь, разумеется, на
что вы намекаете. Да, я заметил... скажем так: топонимическую
параллель. И что дальше? Ведь этак можно связать что угодно с чем
угодно! Хоть Куликовскую битву с чёртом на куличиках!.. Да, эсер
Иван Каляев, в честь которого назвали улицу, был повешен. Только
что это доказывает? Если завтра на Ухтомской улице в Лефортове
кого-то застрелят, вы станете искать связь с бессудным расстрелом
революционера Ухтомского в 1905 году? Конечно, с Маринкиной башней
история куда более интересная, – в голосе его промелькнуло жадное
сожаление, – но опять же – не прерогатива «Ярополка» расследовать
такие преступления.