всё выложить, то промолчал бы? Я не могу ничего
рассказать вам, в том-то и проблема. Дал слово одному человеку:
хранить эту информацию втайне.
– И кто с вас такое слово взял? Уж не
ваш ли отец?
– Почти угадали!.. – Скрябин издал то
ли смешок, то ли кашель – он и сам не уразумел, что это было. – Мой
отец в произошедшем тоже поучаствовал.
2
В первый день июля 1936 года, у
Скрябина впервые за много месяцев состоялся серьезный разговор с
отцом. Тот заехал к нему на квартиру якобы затем, чтобы проведать
его перед своим отбытием на Юг, в дом отдыха Совнаркома. Но Николай
не сомневался: отец решил нанести ему визит исключительно ради
предстоявшего разговора. Слишком хорошо он знал отцову скрытность.
И думал порой: если бы его папе каждый день предлагали расставлять
знаки препинания в повелительном предложении «Молчать нельзя
рассказать!», тот всегда ставил бы запятую после первого
слова. Такой человек ни за что не стал бы откровенничать с
бухты-барахты.
В тот день Скрябин возвращался домой
сразу после торжественной церемонии, устроенной для выпускников
вечерних курсов ГУГБ НКВД. Колин друг, Миша Кедров, был произведён
в звание сержанта госбезопасности, а сам Скрябин, к удивлению
многих, сразу стал младшим лейтенантом госбезопасности. И около
десяти часов вечера он в новенькой форме вернулся в свою квартиру
на Моховой улице, где, как выяснилось, его уже с полчаса поджидал
гость. Об этом Николаю еще на улице сообщили охранники, дежурившие
возле подъезда его дома. Партийные и государственные деятели такого
уровня, к которому принадлежал Колин отец, без охраны не
ездили.
– Здравствуй, папа, – сказал Коля,
войдя в комнату, куда лишь с улицы пробивался свет фонарей: люстра
под потолком не горела.
Отец кивнул ему, не поднимаясь с
дивана. И юноша мысленно усмехнулся: сумерки сыграли с его папой
небольшую шутку. Сталинский сановник опирался, сидя, на тот
подлокотник, который давным-давно облюбовал для себя Колин
персидский кот – Вальмон. Котяра обычно спал, вжавшись в диванный
валик пушистым белым боком. И теперь, когда его законное место было
занято, он с оскорбленным видом возлежал на подоконнике. И бросал
мстительные взгляды на незваного гостя – явно догадываясь, как
будут выглядеть его отутюженные черные брюки, когда он поднимется с
дивана.