Здесь за золотой браслетик нужно было просто отсосать брюхатому толстосуму. Нет. Тут я была впервые, но на Лонг Бич полно таких мест, где я вдоволь этого насмотрелась. Я тенью наблюдала за грязными сценами, которые будоражили мою кровь и убивали во мне все человеческое.
Моя женственность погибала, она просто не могла выжить наряду с моими сумасшедшими фантазиями. Днем забитая Кейт страдала и занималась самоунижением, но ближе к ночи пробуждалась "ОНА". И именно "она" шла в эти злачные места, горела стать частью этого убогого мира. Она Китти. Я знала, что под этой маской меня никто не узнает, что я невидима. И они не узнавали. Ведь это была не я.
Иди домой, Кейт, одно дело Артур... а другое совсем незнакомый мужик, который может сделать с тобой все, что угодно.
И это "все, что угодно" было решающим, оно глубоко пустило корни в мое нутро и не давало мне подняться и уйти. Сейчас балом правила не я, у меня не было рычагов давления на "нее".
Я блуждала взглядом по соседям, по рядом стоящим столикам, ломящимся изысканными блюдами и разноцветными напитками, пока не поймала на себе пристальный взгляд... синих, как океан, глаз. Экзотической внешности молодой мужчина в светлой прирасстегнутой рубашке сканировал меня, даже не украдкой, просто в упор. Будучи впервые под вниманием такого привлекательного парня, я раскраснелась. Он улыбнулся мне, а мне захотелось натянуть кусок красной тряпки хотя бы на задницу, ибо мое платье без бретель было больше похоже на полотенце.
Он поднял стакан с янтарной жидкостью и направил мне воздушный привет. Незнакомец поднес напиток к губам, не отводя испытывающего взгляда. Так и не отпив, он поднялся и двинулся на меня, вжимая меня в спинку сидения своим орлиным взором... но... но путь ему преградил лысый неприятнейшей наружности верзила и проговорил ему что-то на ухо. Лицо красавчика исказила злобная гримаса, и они унеслись в другой зал, откуда громыхала музыка. Я приложилась к ярко-розовой трубочке, усмехаясь зеркальной столешнице.
По-другому просто не могло быть, Китти.
– Тут не занято? – ко мне подсела очень откровенно одетая, слишком ярко накрашенная женщина лет тридцати, бегая подленькими глазками по мне и моему столу, изучая, видимо, стоимость того, что на нем было.
– Я не интересуюсь женщинами.