Так что, Митька и в школу не пошёл, и от дел по дому был
освобождён. Нет, он всё-таки домашними делами занимался, но не
сильно. А когда уставал, то садился за писанину. Пока в общую
тетрадку подряд, как попало, без всякой классификации, шло всё, что
выдавала его память. Не разбираясь в смысле слов, паренёк
безостановочно строчил и строчил, и уже настрочил немало страниц.
Странные знания ложились на бумагу и, может, таким образом,
обеспечивали себе право на жизнь. Порой к одному и тому же ему
приходилось возвращаться заново. То какие-то дополнительные данные
выскакивали, то требовалось исправлять ошибки. Но он писал и писал,
порой даже не пытаясь прочесть то, что записал ранее. Что приходило
ему в голову, то и записывал подряд, не особо обращая внимание на
ошибки и знаков препинания, или нисколько не пугаясь незнакомых
слов. И последние ясней всего говорили, что с ним точно что-то
случилось. Ну, не знал паренёк их ранее. Уж в школе точно не
изучал. Скорее, встречал намного позже, но пока они ему ни о чём не
говорили. Хотя, их ещё попадалось мало.
Конечно, придёт время, и Митька разберётся во всём . Чего не
поймёт и не знает, может быть, попросит осторожно разъяснить
других. А может, и не будет ничего делать. Забудет про всё, и будет
жить по-прежнему. Нет, скорее всего, так уже не получится. Хотя,
чего ему пока переживать из-за этих странных видений и мыслей,
когда у него впереди целая жизнь, и, возможно, хорошая!
Немного отвлекали его от беспокойных раздумий и сильно
успокаивали домашние дела. Огород и разная домашняя живность тоже
требовали своего внимания. Хотя основную часть работы уже выполнили
родители ещё с утра, и вечером они снова примутся за домашние дела,
и кое-что они поручали младшим сыновьям. Ну, тут уж на часть дел и
у Митьки сил хватало. Так, кур и свиней покормить в обед, кое-что
подправить в огороде, полить грядки, так как, пусть и весна, но
всё-таки жарко, ну и так, по мелочи. Основные весенние работы, и
самые тяжёлые, были уже позади, растения ещё не пошли в рост, и
образовался короткий период, когда огород не требовал такого
большого внимания. Чуть позже тоже хлопот прибавится, но пока можно
было слегка расслабиться.
И только на третий день Митька, нарядившись в клетчатую
сине-белую рубашку, почти такие же синеватые брюки и пиджак с
неизменным комсомольским значком на груди слева, пошёл в школу.
Конечно, он прихватил с собой тощую чёрную полевую сумку, совсем
как бригадира Василия Степаныча, где лежали несколько учебников и
тетрадок. Настроение, в общем-то, у него уже было достаточно
хорошее, слабость в теле, хоть и чувствовалась, но сильно не
мешала, мысли вновь вернулись к школьным делам.