–– Далее род Блэк… по мужской линии имеет только одного
наследника Сириуса Блека, по законам магии он ваш крестный –
заговорил гоблин – однако госпожа Вальбурга Блэк лишила его
возможности пользоваться семейным хранилищем, поэтому доступ к
хранилищу Блэков вам закрыт, во всяком случае до тех пор, пока
мистер Блэк еще жив.
– Что касается родовой магии? – гоблин вновь с трудом скрыл
удивление.
– Артефакторика, некромантия, создание зелий, гербология –
подытожил он, неотрывно глядя на юного волшебника.
– Благодарю – отозвался Том и посмотрел на часы – мне нужно
идти. Можно будет получить бумаги по почте?
– Конечно – отозвался гоблин и слегка поклонился. Том вышел в
открытую гоблином дверь и последовал за ним до самого выхода.
– Всего вам хорошего, мистер Одберт – попрощался Том, перед тем
как покинуть банк.
На вокзал он прибыл в начале одиннадцати, забрал свой багаж и,
не торопясь, двинулся к платформам. До поезда было время еще около
часа. Между девятой и десятой платформой Том прошел сквозь нужный
пролет и оказался на платформе 93\4 перед знакомым до боли поездом
Хогвартс-экспресс. После недолгого приступа ностальгии Том зашел в
еще почти пустой вагон и выбрал пустое купе. За окном потихоньку
прибывали новые и новые люди. Родители провожали своих детей в
школу, а Том снова с завистью смотрел на всеобщее возбуждении от
начала учебного года. Его охватила грусть – ведь его новая жизнь в
этом аспекте мало чем отличалась от предыдущей, он все еще одинокий
сирота. Появилось щемящее предчувствие, что эта жизнь может
закончится также как и предыдущая, безрадостно.
Том внимательно посмотрел на свое отражение в окне. Благодаря
деньгам Гарри он привел мальчика в порядок, подстриг и худо бедно
уложил непослушные волосы, теперь челка небольшими прядками спадала
на лоб справой стороны, прикрывая шрам. Вместо старых поломанных
очков он приобрел новые, купил приемлемую магловскую одежду. Теперь
на него смотрел не испуганный тощий мальчик со сломанными очками, в
поношенной одежде кузена, а вполне упитанный и ухоженный. Только в
последние недели, он не смотрел на свое отражение с ужасом, а даже
наоборот испытывал, что-то сродни гордости. Он смог за последний
год привести мальчика и в более достойную физическую форму и внешне
перестал быть похож на испуганного птенца, выброшенного из
гнезда.