Стояка у меня уже нет. Но есть неимоверная злость. На себя. На Сашу, разгуливающую ночью по трассе. На всю эту грёбаную ситуацию, в которой мы оказались.
– Игорь, что случилось?
Понимаю, девушке тоже нелегко. Она всё же живая. А я возбудил её и бросил. Стрёмная тема.
– Я не трахаю полупьяных женщин. Иди в кровать.
Александра молча уходит. А я чувствую себя последним мудаком. Чтобы как-то отвлечься, иду в гостевую ванную и собираю грязные Сашины вещи. Надо закинуть их в стиралку. До утра высохнут. Перспектива тусоваться на даче с полуголой Саней ещё полдня меня совсем не радует. Надо, чтобы завтра у барышни была чистая одежда. Тогда сможем быстро уехать отсюда.
Утром Саша, стыдливо пряча глаза, появляется на кухне. Я как раз собираюсь варить кофе. Ночка у меня выдалась та ещё. Но судя по румяным щекам и прекрасному цвету лица, девушка хорошо выспалась. Хоть кому-то из нас двоих повезло.
– Привет! – тихо шепчет зеленоглазое создание.
– И тебе привет, - киваю в ответ. Я решил придерживаться нейтральной линии поведения. Словно вчера и не был в полушаге от того, чтобы вставить Саше свой член.
Александра садится за стол и молчит. Наверное, ей сейчас очень стыдно. Но мне не до утешительных речей в стиле: «Дерьмо случается. Мы все блевали по молодости от алкашки». С каждой минутой пребывания рядом со Стрельцовой напряжение в паху нарастает. На мою физиологию не действует ни один из аргументов, которые я сам себе приводил ночью на тему, почему мне не надо трахать дочь друга и партнёра по бизнесу.
– Только папе не рассказывай, пожалуйста, - Саша прерывает затянувшуюся паузу. Смотрит на меня щенячьим взглядом.
– Это единственное, что тебя волнует в данный момент?
– Да. Потому что папа расскажет бабушке, а она…
– А она - Жучке, а Жучка - кошке, а кошка - мышке, - перебиваю барышню, которую хочу до безумия. – Сань, я что, мать твою, на стукача похож?
– Н-нет, - лепечет в ответ и краснеет.
– Ну вот и всё. Не парься. Ничего я никому не скажу. Но взамен ты пообещаешь мне больше не шляться по трассам Владимирской области. Идёт?
– Идёт, - улыбается едва заметно. И от её улыбки внутри становится так тепло и приятно, будто эта девочка не чужой мне человек. Хочется схватить Саню в охапку и целовать, целовать, целовать. Но нельзя. Мишаня, папаша её, мне яйца оторвёт за такое.